Читать книгу - "Тридцать седьмое полнолуние - Инна Живетьева"

– Конечно, мы тебя ждем. – Директор лучился от счастья, словно ждал Ника последние лет десять, и тот наконец явился. – Присаживайся! Нинель, кофе готов? И принеси мальчику конфет. Ну, что ты встал? Входи же!

Леборовски молча кивнул.

Ник опустился в кожаное кресло. Он был в этом кабинете второй раз в жизни; первый – когда только попал в детдом, и сесть тогда ему не предложили.

Секретарша вплыла в кабинет с подносом. Бровь у нее была удивленно изогнута.

– Конфет? Но я не держу тут конфет!

Перед Ником оказалась крошечная чашечка на блюдце. Пахнуло странно: непривычно, но знакомо.

– Извините, я не хотел бы задерживаться, – сказал Леборовски.

– Да-да, конечно! Нинель, ты свободна.

Директор дождался, когда за секретаршей закроется дверь.

– Вы сами скажете мальчику?

– С вашего разрешения.

Леборовски пододвинул к себе папки, лежавшие на директорском столе. Снял первую – толстую, растрепанную.

– Это – копия поискового дела, заведенного три года назад. – Он положил ее перед Ником.

Следующая оказалась тоненькой, в новой хрустящей обложке.

– Материалы по экспертизе, тоже можешь ознакомиться.

– Сейчас? – не понял Ник. К папкам он не притронулся.

– Я бы предпочел, чтобы ты сделал это на досуге, там много бумаг. Надеюсь, пока будет достаточно официального заключения.

Леборовски передал Нику листок с веером печатей и длинной колонкой подписей.

Плотно набранные строчки сливались перед глазами: «…проведено исследование… согласно документально подтвержденным… см. таблицу № 2… анализ показал…»

– Ты ошибся в одной букве, – сказал Леборовски. – Тебя зовут не Ник, а Мик, Микаэль.

«… считать установленным, что Николас Зареченский и Микаэль Родислав Яров одно и то же лицо».

Ник сглотнул – в кабинете резко, до желчи, пахло кофе.

«…Микаэль Родислав Яров одно и то же…»

Он положил лист и открыл поисковое дело. К первой странице скрепкой был прихвачен фотоснимок, крупнозернистый в центре и размытый по краям. Высокий темноволосый мужчина обнимал коротко стриженную женщину – оба в джинсах и свитерах, улыбаются. Женщина одну руку положила на плечо пятилетнему малышу, другой держала за локоть мальчишку постарше.

В этом, втором, Ник узнал себя – или, скорее, угадал. Слишком давняя фотография, года за три до Арефского мятежа.

– Что с ними? – ровно произнес Ник.

Нет, это другой мужчина, не тот, что лежал убитым на площади перед автовокзалом.

– Марина Ярова и ее сын Денек погибли при попытке выехать из Фергуслана, – голос Леборовски звучал сухо, отставной полковник констатировал факт. – Их тела удалось опознать. Родислав Яров считается пропавшим без вести, но, по словам очевидцев, он присоединился к отряду Павловича. Отряд был полностью уничтожен на перевале Карыч, через который шла прямая дорога на Фергуслан.

Марина, Родислав, Денек, Микаэль – чужие имена. «Микаэль Яров», – произнес про себя Ник, каждую букву на языке опробовал, но ничего не почувствовал.

– Мы жили в Арефских землях?

– Нет. Ваша семья отдыхала на Белхе, у друзей. А вообще твой отец носил погоны, и вы часто переезжали. Насколько мне известно, он хотел подать рапорт и перевестись в Сент-Невей, но не успел.

Ник понимал, что должен спрашивать – много, жадно, – но в голове было пусто. Закрыл папку, пряча фотографию под картонную обложку.

– Я могу взять документы?

– Безусловно.

Директор, о котором Ник успел забыть, шевельнулся в кресле.

– А вы что же, не сообщите мальчику?

– Я сам, – жестом остановил его Леборовски. – Микаэль…

Полковник замолчал. Наверное, давал время осознать: да, обратился именно так.

«Микаэль Яров», – мысленно повторил Ник. И снова – ничего.

Пауза затягивалась.

Нику хотелось потрогать папку, но он не шевельнулся.

– Микаэль, – снова заговорил полковник. – Девичья фамилия твоей матери – Леборовски. Марина Георг Леборовски. Ты мой внук.

Ник отодвинул чашку с кофе – воняло нестерпимо, пережженными зернами. Как можно пить такую гадость?

– Ты понимаешь, что тебе говорят? – мягко, словно у дурачка, поинтересовался директор.

Ник посмотрел с недоумением: странный вопрос. Или он сделал что-то не так? Но не бросаться же на шею этому полковнику!

– Да, конечно, понимаю.

От кофейного запаха першило в горле и говорить было трудно.

– Это все? Я могу идти?

– Ты разве?.. – растерялся директор.

Полковник перебил:

– Микаэль, я приехал за тобой. Собирайся. Я подожду столько, сколько нужно.

Ник встал, ухватившись за край стола. Дерево мягко подалось под рукой, пришлось стиснуть пальцы, удерживая равновесие.

– Да. Я сейчас.

В приемной изнывала от любопытства секретарша. Увидев Ника, она всполошенно вскочила.

– Что случилось-то? На тебе лица нет!

Ник обошел женщину и рванул дверь.

В коридоре тоже пахло кофе.

Ковер на лестнице заглушил шаги. Вниз, быстрее. Второй этаж, проскочить мимо дежурного. По стертым гранитным ступеням в гулкий холл и сразу в сторону, за колонны.

В дальнем туалете никого – малыши сюда не допускались, а старшие почти все были в городе.

Ник дернул оконный шпингалет и зашипел, прищемив кожу. Створка открылась с треском. Оторвались и повисли тряпичные ленты с клочками потемневшей ваты. Ник перегнулся через подоконник в мокрый парк. Надсадный кашель скреб горло, рвался сухими хрипами, точно хотел взрезать изнутри. Казалось, еще немного, и Ник выхаркнет легкие с кровью.

Кашель прошел. Ник повис на подоконнике, обессиленный. На лицо оседала морось. Облизнул губы, и вкус дождя приглушил кофейный запах.

Значит, Микаэль Родислав Яров.

За влажной пеленой двигались темные силуэты деревьев. Прогудел теплоход – ветер принес звуки с Лады. Ник протянул руку, точно проверяя мир на прочность. Серая морось подалась, пропуская. Пальцы коснулись тополиной коры. Она крошилась, деревья в парке были старыми. Ник с силой провел ладонью вниз, но не почувствовал боли, только дышать стало почему-то легче.

Отряхнул руки. Нужно идти.

Возле спальни его перехватил дядя Лещ. Посмотрел с тревогой.

– Ты как?

– Нормально.

Воспитатель протянул новенький рюкзак с блестящими пряжками.