Читать книгу - "Первый Зверь - Елена Синякова"

Я слышала, как это тепло мурчит и стонет подо мной, если я прижималась щеками, стараясь вобрать его в себя как можно больше, обхватывая руками и стараясь прижаться всем продрогшим телом, каждой клеточкой, каждым изгибом.

Иногда эта тепло казалось мне тихой большой лодкой, в которой я блаженно плыла, ритмично приподнимаясь и опускаясь, словно на волнах.

Но иногда тепло мурчало, если мне было плохо, обволакивая со всех сторон, гладя по волосам, и, слыша этот низкий вибрирующий звук, я засыпала, словно лежа на теплой печке в обнимку с большой кошкой, которая всегда была под моей головой.

Тепло всегда было рядом, иногда заставляя меня пить что-то, отчего всегда становилось жарко, когда я снова стонала и пыталась выбраться из этого плена, чтобы не сгореть окончательно, не в силах даже говорить; когда казалось, что язык стал шаром, который прилип к нёбу.

И тепло всегда знало, что мне нужно, не пытаясь цепляться за меня и всегда угадывая любое желание и мою скромную потребность, когда я оказывалась в воде, блаженно выдыхая и снова погружаясь в глубокий нездоровый сон, в котором мой организм отчаянно пытался бороться с хворью.

Но даже во сне я ощущала, как тепло держит меня на плаву, не давая соскользнуть в пучину влаги, обтирая чем-то приятным и прохладным, отчего я вытягивалась всем телом, замирая от блаженства.

И эта жуткая карусель жара и леденящего озноба сменяла друг друга словно бесконечно, когда сквозь бред и сон я слышала низкий хриплый голос, который мурлыкал мне, что-то говорил мягко и ненавязчиво, а иногда даже напевал, гладя по волосам и словно пытаясь дать покой моему телу, в котором оно так сильно нуждалось.

***********************************

Я проснулась оттого, что мне стало жарко.

И на одну единственную секунду даже расслабилась, почти выдохнув облегченно и сладко, если бы не поняла, что монстр лежит рядом!

Настолько близко, что теперь я с ужасом ощущала его ровное размеренное дыхание и жар огромного ненавистного тела, который окутывал меня в этой покосившейся избушке плотным коконом.

Задохнувшись от паники, я замерла, перестав дышать и не сразу позволив себе открыть глаза, чтобы увидеть его — моего палача, моего мучителя, пришедшего прямиком из самых глубин ада, чтобы разрушить мою жизнь, изуродовать мою душу.

Даже если он не касался меня, а просто лежал рядом, растянувшись безмятежно и расслаблено, всё внутри меня сжалось в один дрожащий комок.

Несколько мучительно долгих минут я не позволяла себе даже моргать, зная, что он всегда реагирует на каждый шорох, и боясь, что он проснется, решив, что мне уже лучше, даже несмотря на то, что жуткая ломота в теле так и не прошла, и каждая мышца болела и ныла, включая веки и ресницы.

Что он снова захочет меня.

Но ничего не менялось.

Кажется, Зверь на самом деле уснул, не реагируя на меня и мои попытки к передвижению, словно заранее зная о каждом моем шаге.

Впервые он был так близко, не рыча, не разрушая все на своем пути, и не пытаясь накинуться на меня, когда я позволила себе даже немного развернуться, чтобы рассмотреть своего мучителя.

Его красота была устрашающей, какой может быть только у истинного зверя.

Никогда еще до него я не видела настолько огромных мужчин, настолько невообразимо сильных…настолько жестоких.

Впрочем, он и не был мужчиной. Он был монстром.

Даже сейчас, когда он безмятежно спал казалось, что сила исходит из него жалящим колючим теплом. Что эта неземная сила струиться в его венах вместо крови, что она пробирается в каждый угол этого убогого домика.

Несмело, испуганно, затаив дыхание я рассматривала его, не шевелясь и боясь лишний раз моргнуть.

Это было сродни тому, что я бы находилась рядом со смертельно опасным огромным хищником, который съедает по человеку на завтрак, обед и ужин, рассматривая его и в ужасе думая, что как только он откроет глаза и решит, что голоден, то смерть настигнет в ту же минуту.

И она не будет легкой и быстрой.

Казалось, что монстр был голоден всегда.

Голоден до меня. Моего тела. Моих эмоций.

Каждый сантиметр этого огромного существа мог причинять только боль, подчиняя себе и ломая снова и снова в угоду его желаниям, его похоти такой же огромной, как и он сам.

Я не хотела, просто не смогла бы себе признаться в том, что его лицо было красивым.

Жестоким, с широкими массивными скулами и упрямыми впадинами на щеках, поросших колючей щетиной, с прямым хищным носом, но все-таки красивым.

Переводя взгляд на его губы, я тяжело сглотнула.

Сейчас они казались на удивление мягкими и чувственными, красиво очерченной формы, но я знала, как они могут причинять боль, пряча острые длинные клыки, которых никогда не будет у человека.

И если бы его глаза были открыты, то я бы не за что не решилась на подобное, даже если они притягивали взгляд своей формой, глубиной и немыслимым цветом.

Пока густые черные ресницы были закрыты, я словно маленький отчаянный воришка исследовала его взглядом, не позволяя себе расслабиться и понимая, что в любую секунду они могут распахнуться, впиваясь в меня, как всегда горячо и навязчиво.

Его мощная твердая грудь с выпуклыми мышцами и порослью волос поднималась и опускалась в такт размеренному дыханию все равно поражая воображение своими размерами и тугими мышцами, а пресс казался каменным даже в состоянии сна, словно монстр всегда был на чеку, всегда был готов к любому выпаду и нападению, но опустив ресницы ниже и увидев, как от впадины пупка начинается поросль темных жестких волос, прячась за штанами, я не просто вздрогнула, а буквально подпрыгнула от его голоса, который проурчал:

— Увидела что-нибудь интересное для себя?

Мои руки стали в миг холодными и влажными от страха, даже если я прикрыла судорожно глаза лишь бы только не встречаться с его яркими глазами.

Монстр проснулся, значит жди беды!

…и много боли.

Я задержала дыхание, вдруг подумав о том, что успела спрятать тот маленький нож, не уверенная сейчас ни в чем, и пока смутно понимая, что происходило все это очевидно долгое время, а он мог увидеть и обнаружить все, что угодно, когда вдруг поняла, что лежу рядом с ним абсолютно обнаженная, прикрытая только каким-то тонким пестрым покрывалом.

Кровь отхлынула от лица, пока я судорожно схватилась свободной рукой за край, натягивая его на себя до самого подбородка и видя, как он перевел взгляд на мою грудь, что было неплохой попыткой отвлечь монстра.

Пальцы второй руки сжали кинжал, который оказался под подушкой — ровно там, где я и спрятала его — даже если умом я понимала, что мне не хватит ни силы, ни ловкости, ни быстроты, чтобы защитить себя перед тем, кто был страшнее любого зверя, опаснее самого жуткого человека.