Читать книгу - "Золотая чаша Колоксая - Татьяна Мирная"

Цедеда с Пересветом выскочили на берег и в отчаянии глянули на видунью. Альвийка вошла в воду и нараспев что-то произнесла, одновременно делая движение руками сверху вниз. Как потом поняли охранники, это было очень сильное заклинание. Потому что дальше начались чудеса: река стремительно уходила в землю, обнажая дно. Беспомощно трепыхалась рыба, посылая во все стороны сноп грязных брызг, чёрными плетями валялись водоросли, с обиженным кряканьем взметнулась в небо стая диких уток. Бросив кашляющего водой мужчину, болотницы, увязая в чёрном иле, метались от одной луже к другой. Излучину реки огласили истошные вопли нежити. А Цедеда с Пересветом с отвращением уставились на гусиные лапы красавиц. Из-за этого уродства болотные девы никогда не выходили на берег, предпочитая прятаться в цветах или в воде. Пользуясь моментом, мужчины подхватили колдуна и вытащили на твёрдую, безопасную землю. Не сводя глаз с шипящих болотниц и не поднимая рук, видунья тихо велела охранникам:

— Уходите отсюда! Живо!

Повторять дважды не пришлось. В паре саженей Пересвет обернулся: река возвращалась. Болотные девы, поняв, что очаровывать больше некого, явили свой настоящий облик. Злые, перекошенные от ярости лица с огромными, как у лягушки, ртами с мелкими острыми зубами. Пересвет вздрогнул, услышав рваный шёпот волхва:

— Не смотри им в глаза — превратишься в корягу.

Охранник резко и, главное, вовремя отвернулся: одна из болотниц жадно глянула вслед убегающим мужчинам. К ним тут же подскочили ожидавшие Волин и Божай с Данилой, помогли добраться до костра. А вскоре вернулась и видунья.

Была глубокая ночь. Всё давно стихло, лишь потрескивали сучья в костре. Обсудив случившееся, обозники отдыхали, безоговорочно доверяя колдуну. Володаровичу не спалось, и он остался нести дозор. Пока остальные слушали рассказ Цедеды и Пересвета, он прошёлся вокруг места ночёвки, обновляя старую магическую защиту и усиливая её новыми заклинаниями. А когда и Нимфириель присела у костра, добровольно вызвавшись быть вторым дозорным, даже Камен пошёл спать со спокойным сердцем. Только Корнила сидел рядом со спящим сыном и раскачивался из стороны в сторону, всё ещё переживая случившееся.

— Ты вплёл защиту от болотниц?

— Да, — Радомир присел на соседнее бревно. — Братья утверждают, что болотниц здесь раньше не было. Новенькие?

— Не думаю, — покачала головой альвийка. — Скорее, новое место охоты.

Волхв ничего не сказал, мысленно соглашаясь с видуньей. И не выдержал:

— Что ты им сказала там, на берегу?

Нимфириель торопливо отвела глаза:

— Ничего особенного.

Володарович подозрительно прищурился:

— Поточнее, будь добра!

— То, что слышал! — тут же ощетинилась девушка. — Что ничем особенным ты их удивить не сможешь. И длиной у тебя похвастаться может только нос!

— Что?! — взвилось оскорблённое мужское достоинство.

— Ты же сказал: разбираться на месте… — видунья не сдержала обидную ухмылку. — Что пришло в голову, то и сказала!

- Дура!!!

Альвийка скрестила руки на груди.

— Я так понимаю, это твоё «спасибо» за спасение?

— Да лучше б я утоп! — в сердцах бросил обиженный мужчина и непроизвольно потрогал свой нос.

На следующий день дядьки то и дело непонимающе переглядывались. Накануне они искренне радовались наметившемуся примирению волхва и видуньи, а сегодня Володарович опять зубы в крошку стирал, стоило только Нимфириель на глаза показаться. Что могло случиться между ними ночью? Но узнать ничего не удалось. Радомир однозначно велел не трогать эту тему, а девушка молчала.

Нимфириель переживала за купеческого сына. Со стороны никто бы не догадался, что со Станилом что-то не так, но они не были видунами. Отрок молчал с самого утра, односложно отвечая на вопросы отца и Углеши, улыбался, когда на него смотрели, но внутри было смятение, и оно буквально выжирало мальчика.

…Радомир только что пообедал и предался собственным мыслям, когда его бесцеремонно, точнее пинком под зад, оторвали от этого занятия.

— Ещё раз так сделаешь — останешься без ног. Поняла? — предупредил волхв, не поворачивая головы.

Альвийка слишком хорошо знала колдуна, чтобы понять, что в её случае это не пустая угроза. После вчерашнего, когда они, преодолев себя, вместе спасали купцов, обращаться друг к другу стало легче. Радости это, понятное дело, приносило мало. Но, находясь бок о бок постоянно, волхв и видунья вынуждены были хоть как-то общаться. Учитывая, что Володарович являлся главным в обозе, альвийке приходилось через Камена и Волина доносить до него свои соображения по мере продвижения на север. И если Камен в силу характера спокойно относился к её просьбам, то тарский дядька устал быть гонцом, о чём и поведал девушке.

Тревога за Станила подтолкнула Нимфириель подойти к колдуну первой.

— Поговори с мальчиком.

Тарс сразу понял, о ком она.

— Тебе надо — ты и говори.

— Я не могу, я женщина.

— Да?.. Вот это удивила! — Радомир окинул видунью разочарованным взглядом. Понял, что она всё равно не отстанет, и с усталым вздохом сказал: — Станил в порядке.

— Нет.

— Да.

Нимфириель прищурилась:

— Ты думаешь, я с тобой мило беседую, потому что мне делать нечего?

— Кто тебя знает!

— Колдун, я тебя ещё раз пну, — пригрозила альвийка.

— А я тебя предупредил, что будет, — Володарович пожал плечами, но всё-таки оглянулся на купеческого сына.

— Станил тебе верит, — альвийка вслед за колдуном посмотрела на отрока, улыбающегося приятелю Озару, но как только охранник опустил глаза, исчезла и улыбка с губ Станила.

— Тебе тоже верит, — резонно заметил тарс.

Видунья, конечно, раздражала дико, но её чутью он доверял.

— Вероятно, — Нимфириель согласно кивнула, — но со мной он не станет говорить про первый… опыт.

Мужчина удивлённо хмыкнул и почесал макушку:

— Успели-таки болотницы?

— Не то, чтобы успели… — альвийка поморщилась.

— А что тогда? — не понял Радомир.

— Колдун, хватит дурачиться! — девушка поджала губы. — Станил совсем невинен, и то, что случилось вчера на берегу…

— Что такого особенного случилось вчера? — перебил её мужчина. — Ну, поцеловали его болотницы пару раз. И что?

— Если бы, — Нимфириель тряхнула головой, заново окунаясь в воспоминания Станила. — Мальчик всё время грызёт себя, считая случившиеся греховным и… ненормальным.

— Ну-у, гусиные лапы и в самом деле как-то не по-людски…

Девушка поняла, что просто колдун издевается над ней, а сам уже давно наблюдает за купеческим сыном.