Читать книгу - "Невеста наместника - Наталья Караванова"

— Я меняюсь! — Громко, чтобы заглушить собственную неуверенность, произнесла она. Голос дрогнул. — Я уже изменилась!

— Это так, — согласилась старшая. — Но внешний мир тоже меняется, меняется каждый миг. — Ленна считает, что ты куда больше приобретешь, если вернешься в неблагие земли. Золотая Мать сможет защитить тебя, где бы ты ни была.

— Так я должна уйти?

Ее взгляд снова метнулся к чужакам. Но те были неподвижны.

— Не сейчас. Не нужно пугаться. Однако твое время приходит.

Темери выпрямилась: если она в чем-то виновна, если ей больше здесь не место, что ж. Она уйдет. Она не будет спорить и умолять: речение произносится один раз, второго не будет.

Ориана мягко сказала:

— Это не все, Темери. В монастырь обратился наследник Танерретского наместника. Перед лицом Золотой Матери он просит твоей руки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что?

— Твоей руки, Темершана та Сиверс. И если ты согласишься, то вернешься в родной город не просто скиталицей — его хозяйкой и повелительницей!

— Нет! — выдохнула она и вновь бросила взгляд на ифленца. Он? Наследник? — Этого не будет никогда!

— Не спеши Темери. Сестры долго обсуждали это с нашими гостями, их слова звучат убедительно, кроме того, это помогло бы монастырю во многих наших начинаниях на землях рэтаха.

Слова старшей звенели в ушах эхом, словно она кричала, словно вдруг весь мир ополчился на Темери, и теперь, сжавшись до размеров храмового зала, пытается добить. «У меня больше не будет дома», — думала она. Как быть, куда идти, как спрятаться от потаенных страхов, которые внезапно стали реальностью?.

Почему тогда, на постоялом дворе, умер не тот ифленец? Если бы умер этот, может быть, все сложилось бы иначе. Сложилось бы в ее пользу…

— Ты вольна отказаться от предложения, — почти ободряюще произнесла Ориана. — Но выслушать посланника тебе придется…

— Да никогда!

Светлый лорд чеор Шеддерик та Хенвил

— Да никогда! — возмутился Кинрик, едва чеор та Хенвил обрисовал ему свой план спасения. — Я не собираюсь жениться на какой-то там монашке, только потому, что она может оказаться здешней рэтой.

Кинрик на полголовы выше брата ростом, у него фигура воина, мужественное лицо и светлые голубые глаза. Он считает, что в любой ситуации лучше поступать по справедливости…

…Ночью кто-то поджег хибары на окраине. Беднейшее мальканское население вышло на улицы, так что пришлось вмешаться гвардейцам. Короткие стычки в Нижнем городе едва не переросли в полноценную войну.

Обезглавленную колонию штормило тем сильней, чем дольше она оставался обезглавленной. К тому же претендентов на роль наместника оказалось шестеро только явных. А сколько было тех, кто до времени желал оставаться неизвестным?

Старая цитадель Тоненга замерла в ожидании чего-то неизбежного и страшного, и это неизбежное, — тут мнение большинства совпало с мнением Гун-хе — должно было начаться сразу после оглашения последней воли покойного правителя. Слава Покровителям, его завещание никто не выкрал, так что оно было озвучено в назначенный день в присутствии всех заинтересованных лиц…

И многих, надо полагать, этот документ поверг в шок, потому как значительно менял расклад политических сил.

Шеддерик даже поморщился, вспомнив тот день: старик, не иначе, в помутнении, признал в нем своего сына и наследника. Правда с оговоркой, что наследовать отцову власть светлый лорд сможет лишь вслед его законнорожденному сыну — Кинрику та Гулле.

Зачем это было сделано, в общих чертах чеор та Хенвил мог представить: умирающий наместник уже не боялся ни гнева ифленского Императора, ни мести здешних аристократов, так что возможно, просто хотел их позлить. И все же, это признание узаконивало присутствие Шеддерика в цитадели. Косвенно оно давало ему еще и возможность расширить сеть своих агентов при дворе.

Но на практике это был приговор. Очередной.

Светлый лорд в который раз вспомнил Ровве и его костяные гадательные плашки. Вряд ли, разложи их астролог сейчас, они показали бы что-то новое.

Но речь шла не о судьбе одного лишь светлого лорда. С ней-то все было понятно уже давно…

— Шеддерик, я понимаю, что бунт вполне возможен и знаю, чем это может кончиться для города и вообще, но… нам ведь главное — продержаться до открытия навигации, так? Если Император подпишет приказ о моем утверждении, никто уже не сможет его оспорить.

— До этого момента еще надо дожить. Кинне, все не так плохо. Я ее видел. Она не уродина и не сумасшедшая. Что ты теряешь?

— Вот сам на ней и женись! — возмутился брат. — Это глупо, ставить на какую-то свадьбу, когда в городе вот-вот полыхнет. И у меня невеста есть!

Про невесту Шеддерик знал, но препятствием это не стало бы: наместник Хеверик официально о женитьбе сына не заявлял. Да и сам-то Кинрик невест менял не реже чем раз в десять дней. Пожалуй, можно было предположить, что этот аргумент Кинне берег, как главный, но не удержался, вывалил все как есть и сразу. Кинне едва исполнилось двадцать, он был храбр, решителен и пока еще совершенно не умел хитрить.

— Не я же собираюсь стать наместником, — пожал плечами Шеддерик. — Впрочем, есть альтернатива, брат. Ты сейчас отрекаешься от всех притязаний в пользу светлого лорда Эммегила, например, и в тот же час, не отвлекаясь на сборы, бежим мы с тобой прятаться от наемников из дома Шевека куда-нибудь подальше от столицы. Это альтернатива не самая приятная, но реализуемая.

Кинне в волнении пробежался туда-сюда по комнате, однако Шеддерик не стал заканчивать мысль. Надеялся, что брат догадается сам.

— Я потеряю уважение многих людей. Нет, это не подходит, — наконец сказал Кинрик.

— Уважение — ладно. Я без него как-то живу. А вот то, что многие купцы, заключившие договоры с отцом, лишатся поддержки; что у ифленской гвардии, которая сейчас выполняет твои приказы, будет с десяток новых хозяев; что, наконец, чеор Эммегил, едва заполучив луч на корону, мигом поднимет налоги и распределит доход таким образом, что в убытке окажутся все кроме него самого…

— Достаточно! Я понял. Но неужели ничего нельзя сделать? Я имею в виду… как-то договориться. Никто же на самом деле не хочет войны.