Читать книгу - "Заоблачная. Я, ведьма - Ульяна Гринь"

В здании бурсы было гулко и прохладно. Каблуки сапог Агея звонко цокали по мраморному полу, а я вяло думала, какой на нём может быть рисунок. Квадраты или круги, или вообще звёзды. На более возвышенные мысли я сейчас способна не была.

Дала плыла рядом, не касаясь пола, и я постоянно чувствовала её присутствие. Это меня жутко раздражало. Восемнадцать лет жила без всякой сестры, ни в реальности, ни в голове, а теперь вот, дикое ощущение, что я уже никогда не смогу побыть в одиночестве. Даже Машка, навязчивая экстравертка, оставляла меня наедине с самой собой. С Далой такое явно не прокатит.

Агей внёс меня в небольшое, забитое книгами, свитками и берестяными грамотами помещение. Там пахло пылью, старой бумагой и почему-то грибами. Маринованными. Меня посадили на единственный свободный стул и отошли шушукаться с высокой костлявой женщиной, одетой в строгий костюм, как типичная училка — синий чулок. Она смерила меня недоверчивым взглядом поверх больших очков в роговой оправе и принялась внимательно читать листочек, переданный Агеем.

— Ну… Раз сама Яга Баюновна просит… — женщина ещё раз оглядела меня с ног до головы и вздохнула так тяжко, словно бурса была супер-пупер элитным заведением, а я — бюджетницей без протекции. — Запишу, но на практику они уже не попадут!

— А общежитие? — живо спросил Агей.

— Место есть, — снова вздохнула женщина и зашуршала бумагами. — Но на сентябрь.

— А где же нам сейчас? — воскликнула Дала возмущённо, но училка строго осадила её:

— Барышня! Даже по просьбе вашей бабушки я не могу расширить помещение до неопределённых размеров!

— Велеславочка Светозаровна! — низким голосом произнёс Агей, наклоняясь к женщине, и я ясно представила, как ту обдаёт его мужским, звериным запахом. Уловила перемену настроения училки и усмехнулась сама себе. Такой парень кого хочешь уговорит!

Волна тщательно скрываемого и освобождённого вожделения докатилась даже до меня. А от меня к близняшке, и Дала аж подпрыгнула, изумлённо уставившись на Велеславу Светозаровну. А Агей мурлыкал сытым котом:

— Я точно знаю, что в ваших силах сделать что-то для этих бедных сирот! Они не могут оставаться в Лукоморье, я не имею права сообщать вам причину, но там они окажутся в смертельной опасности! Придумайте что-нибудь, ну пожалуйста! Ради меня!

Училка совсем размякла, заулыбалась глупой улыбкой и не глядя потянулась к стоявшему на столе компьютеру. Пара щелчков мышкой, и Велеслава Светозаровна радостно сообщила:

— Вот, я вижу, что в ДММ есть две свободных кровати! Поспешите туда, и девочки смогут жить там целое лето!

— Я не зря верил в вас, Велеслава! — Агей галантно поцеловал её костлявую руку, и училка зарделась маковым цветом, от смущения опуская щедро подведённые глазки:

— Ох, Агеюшка, умеешь ты разговаривать с женщинами! Идите уже, у меня немерено работы! Бумаги я оформлю и сама перешлю директрисе ДММ.

Обратно я уже не позволила себя нести. Вышла сама, хоть и медленно на вкус Агея. И чемоданчик в цветочках у него отобрала. А то нашли, понимаешь, моду таскать моё тело! Мы вынырнули из-под прохладных сводов бурсы в жаркий воздух города, и Агей довольно пояснил специально для чайников:

— Даже лучше, что вас на лето в ДММ поселят! Не заскучаете! Там вечно кто-то толчётся, не все на каникулы уезжают.

— Что значит ДММ? — поинтересовалась я всё ещё вяло.

— Дом Магической Молодёжи, — пояснил наш спутник. — Что-то типа летнего лагеря, только в городе. Пошли быстрее!

— Как могу, так и иду! — с достоинством ответила я, пытаясь ускорить шаг. — А ты всех очаровываешь, чтобы добиться своего? Или только старых уродливых училок?

— Тоже мне, писаная красавица нашлась! — фыркнул Агей. — Веля не уродливая, видела бы ты её танцующей при луне! Ни один мужик перед ней не устоит!

— Она что, ведьма? — уточнила Дала.

— Берегиня пополам с русалкой, — коротко бросил Агей и сердито добавил: — Опоздаем на суд — обеих покусаю!

— Попробуй ухвати! — хмыкнула Дала, становясь почти совсем прозрачной, и я покачала головой — вот трусиха, чуть что сразу в кусты, то есть в меня! А я, значит, отдувайся за двоих!

Дала услышала мои мысли и обиделась. Отлетела на пару метров и теперь плелась в хвосте, лавируя между прохожих. Список недостатков близняшки постепенно пополнялся…

ДММ, оказавшийся старой кривобокой гостиницей с мутными окнами и молниеподобными зигзагами трещин на фасаде, стоял примерно в получасе ходьбы заплетающимся шагом от бурсы. Со всех сторон его окружал пустырь, а с трёх из них — глухой частокол под два метра, как в праславянских поселениях. Такому забору не страшны ни дикие звери, ни дикие же кочевники! Толку же от него было, как от козла молока, ибо ни ворот, ни калиток в нём не наблюдалось, так, видимость одна.

Мы стукнулись для приличия в дверь ДММ, и Агей с усилием потянул её на себя. Со страшным скрипом та отворилась, пропуская нас, и захлопнулась, издав грохот, который наверняка услышала вся нежить в округе. Впрочем, в этом было своё достоинство, ибо на звук выползла совершенно древняя старушка, ещё дряхлее Агаши, и уставилась на нас бельмами невидящих глаз. Меня аж передёрнуло от этого взгляда, таким он был проницательным, словно бабуся смотрела сразу вглубь души. Она скривилась, как будто съела целый лимон, и проскрипела ехидно:

— О! Эмпатка! В двух лицах! Проходите, проходите!

Мы скромно продвинулись в пыльный холл, заставленный разномастной мебелью разных стилей и эпох, а старуха прошаркала к поцарапанной консоли у стены и взяла с неё новенький, блестящий планшет. Провела рукой по гладкой поверхности и усмехнулась:

— Ягишнины внучки? Ну-ну… Идите наверх, второй этаж, комната в торце. Занимайте кровать, вам всё равно две не нужны.

Дала фыркнула, а я язвительно заметила:

— Положено две, так дайте две!

— Чтоб ты волка сюда приводила? — старуха вперила в меня свои белые глаза, и я поёжилась.

— Не волнуйтесь, баба Рая, — поспешил вставить Агей. — Я только провожатый!

— На суд пойдёшь? — хмыкнула старуха. — Всё равно оборотню казнят!

— Не дождётесь, — буркнул он и подхватил мой чемоданчик. — Пошли, девчонки!

Мы бочком проскользнули на скрипучую шаткую лестницу, поднялись на второй этаж, в коридор, где в одиноком луче из разбитого окна танцевали редкие пылинки. Агей повёл носом и чихнул: