Читать книгу - "Аутодафе - Алексей Пехов"

— Я знаю все, о чем ты хочешь спросить, — вздохнула Софи, показывая свое нежелание продолжать разговор на эту тему.

— Тебе не кажется, что мне, как больному, надо знать о моей болезни все?

— Это долгий разговор, Людвиг. Здесь неподходящее место.

— Голышом в бассейне нельзя говорить о серьезных вещах? Перестань, Софи. Тебе рано или поздно все равно придется мне рассказать, ты ведь понимаешь.

Она вздохнула, зачерпнула в ладошку воды, задумчиво вылила обратно в бассейн, и топазовые блики заиграли на ее прекрасном лице.

— Ответь мне на вопрос: что случалось со стражами, которых ранил окулл?

Я хмыкнул:

— На наше счастье, окуллы появляются крайне редко, так что информации о них не много. Были те стражи, кто их победил, и те, кто проиграл. О раненых я никогда не слышал.

— Потому что раны, нанесенные окуллом, смертельны, кровь людей слишком сильно насыщается тьмой. Ты — первый за долгие годы, кто смог выжить, но даже моих сил не хватит, даже целебные бассейны Темнолесья не сделают тебя прежним. Тень, которая попала в тебя, останется навсегда, но, на наше счастье, ее будет лишь крупица.

— Звучит не слишком обнадеживающе. Чем мне это грозит?

София вздохнула, облокотилась на бортик бассейна, положив на него обе руки:

— Мы обсуждали это с Гуэрво, он живет гораздо дольше, чем я, так что многое смог повидать за прошлые века. В основном тебя ждут неприятности и неудобства. Мы так считаем.

Она увидела, что я жду подробностей, и веско произнесла:

— То, что останется в тебе, иногда будет отпугивать тьму, иногда, наоборот, привлекать. Не всегда и не везде, но просто помни об этом.

Выводы из ее туманных слов я сделал быстро:

— Выходит, твари всех мастей или примут меня за своего, или же, наоборот, решат поживиться за мой счет?

— Не совсем так. Моя сила защитит тебя, но в некоторые дни, когда луна будет полна, ты станешь уязвим для глаз мрака.

Я поразмыслил над таким вариантом:

— Все равно звучит гораздо лучше, чем смерть на плече Пугала. Спасибо тебе за правду, Софи.

— Это еще не все откровения. Целебная магия церкви, а также мощи ваших святых теперь вряд ли тебе помогут после лекарств Темнолесья.

— Если кто-то узнает, что на меня не действует обычная благодать молитв, у церковников возникнут вопросы, и святой официум с меня не слезет. Мне бы не хотелось доказывать им, что во мне нет бесов. Боюсь, они просто не поверят.

— Сожалею, Людвиг. Я ничего не могу с этим сделать, — грустно сказала пророчица.

— Подведем итог. Из плюсов: мне не страшны яды. Из минусов: меня не может вылечить ни один клирик, что, возможно, приведет меня на костер, и некоторые темные твари обратят на меня внимание. Один к двум. Не слишком удачный расклад.

София одобряюще улыбнулась:

— Главное, что ты жив. Когда закончишь лечение, приходи. Обсудим то, что ты узнал в деревне.

Она покинула бассейн и, обнаженная, скрылась в лесу.

— Клянусь всеми апостолами, она опять превратится в змеюку, — сказал Проповедник из кустов. — Вот ведь бестия!

Я посмотрел на него с большой долей скептицизма:

— Скажи, пожалуйста, кого ты пытаешься обмануть? Я же вижу, что ты с нее глаз не сводишь. И прогнать тебя не могу даже я.

Он сразу же принял вид оскорбленной невинности, но, поняв, что на этот раз у него вряд ли получится обвести меня вокруг пальца, сказал:

— Никогда не видел таких привлекательных людей.

— Она не человек.

— Один черт, прости господи. Это не меняет сути. Иногда я начинаю жалеть, что стар и мертв.

— Вполне тебя понимаю.

Старый пеликан по привычке вытер кровь на щеке:

— Я слышал, о чем вы говорили. Меня беспокоит тьма, которая в тебе, пускай ее всего лишь крупинка.

Я ничего не сказал ему, выбрался из воды и начал вытираться.

— Людвиг?

— Ну?

— Что ты будешь делать, когда вернешься?

Меня его вопрос не удивил.

— До этого, старина, надо еще дожить. София не отпустит меня, пока не будет уверена, что со мной все в порядке. На материке полно дел и много темных душ. Стражу всегда найдется работа.

— А Братство?

— Будет существовать, как и прежде.

— Они и пальцем не пошевелили, чтобы тебя спасти. Я дошел до магистров, но они сказали, что разберутся с проблемой, и выставили меня за дверь.

Я помолчал, застегивая рубаху:

— Я не склонен к прощению, но в данном случае не буду ничего предпринимать. Воевать со штормом — дело бесполезное и вредное, потому что он может уничтожить, даже не заметив. Стражи своих не бросают, Проповедник. В меня это вбили еще во время учебы. Если помощь не пришла, значит, были причины.

— Думаю, Львенок бы не отказал. Или Иосиф, но их я не встретил. Только твоя ведьма и помогла…

— Перестань ее так называть, — мягко попросил я.

— Хорошо. Не буду. Сегодня. — Он ухмыльнулся. — Гертруда нашла способ спасти тебя, прислав Софию, за что честь ей и хвала.

— Да. Гера помогла. И, как я подозреваю, в обход мнения остальных магистров.

— Никто из вас мне не сказал, что Файрвард убил людей.

— Никто из нас этого не знал, а он предпочел об этом не распространяться, — София вошла в комнату, держа в руках чашку с травяным отваром. — Тот конфликт был давно. Викты пытались уничтожить наши реликвии. Мы их останавливали.

— Но в итоге есть те, кто теперь желает зла дракону.

— Это не так. — Комбинезон Гуэрво блестел от утренней росы. — Я только что говорил с ним. Файрвард клянется, что не убивал тех людей.

— Тогда кто это сделал?

— Темнолесье, Людвиг. И существа, которые в нем живут.

— Это тебе. Пей. — Пророчица протянула мне чашку, и я безропотно принялся хлебать пряный, немного горький напиток, стараясь не кривиться.

— Лучше бы угостила его вином. Да и меня заодно, — сказал Зивий, сидевший на полу, возле камина.

— Сейчас кто-то получит целый кувшин лекарства, — пригрозила ему София.

— Это еще почему?! — возмутился Зивий.

— Чтобы не давал советов. Гуэрво, если это не Файрвард, то кто?

— Он сказал, что большой отряд виктов заблудился в лесах и вышел к Дымящемуся ручью.

Зивий присвистнул, а брови Софии нахмурились.

— Это осложняет дело. Нам желательно там не появляться, не говоря уже о человеке, — тихо произнесла она.