Читать книгу - "И маятник качнулся... - Вероника Иванова"

— Малыш... Женщина может только мечтать о том, чтобы оказаться наедине с таким очаровательным кавалером, но... Пойми: не то место и не то время. Да и человек — не тот... Не возражай! Я ничего не знаю о тебе, ты ничего не знаешь обо мне — давай оставим всё, как есть. Йисини, бредущая по пыльным дорогам, не пара для блистательного «Птенца Дракона».

Он слушал меня так внимательно и с такой печалью, что в горле вставал комок. Но на последних словах в глазах эльфа мелькнуло неподдельное удивление:

— Откуда вы знаете?!

— Я много видела, малыш... Тот, кому доверили гизору, слишком хорош для меня. Ты летишь в небе, я иду по земле. Наши пути не должны пересекаться.

Что я несу? Прямо заботливый и мудрый наставник... Точнее, наставница. Ну как ещё мне его убедить?

— Поспеши к своему спутнику, малыш. Он, должно быть, уже беспокоится...

— Кэл никогда ни о ком не беспокоится, — машинально возразил листоухий, но тут же осёкся, поняв, что оказался на грани разглашения чужих секретов.

Я ободряюще улыбнулся:

— Прощай.

— Я не буду прощаться, госпожа. — Лиловые глаза смотрели весьма решительно.

— Как пожелаешь... — ваш покорный слуга уже повернулся, намереваясь последовать за купцом, но беседа ещё не закончилась.

— Вы отказали в прикосновении... но вы не откажетесь принять...

В пальцах эльфа что-то сверкнуло. Кулон на цепочке. Маленькая капелька. Солнечная хрустальная искра. О да, я не откажусь ЭТО принять. Хотя бы потому, что отказ может трактоваться как повеление умереть. Зачем ты даришь мне свою «искру», малыш? По голове тебя за это дома не погладят... Хотя... Я ещё легко отделался. Вот если бы «искра» была из розового хрусталя... Тогда впору копать могилу. А эта... Всего лишь «восхищение и уважение». К счастью.

Прохладная капля уютно устроилась на моей ладони в гнёздышке из свернувшейся цепочки, и... Я не успел — так меня растрогал жест эльфа. Листоухий поймал мои пальцы и прикоснулся к ним губами. Кстати, это было вовсе не приятно. Вообще — никак, через перчатку-то... Только не подумайте, что я желал бы ощутить прикосновение этих губ на своей коже!

Я высвободил руку и строго сказал:

— Тебе следует о многом поразмыслить, малыш. В том числе и о том, что не следует делать бесценные подарки первой встречной.

На сей оптимистичной ноте мне удалось захлопнуть перед его носом дверь, и ваш покорный слуга устало прислонился к стене. Наверное, я стоял так не меньше пяти минут, потому что старик, выглянувший из смежной комнаты, взволнованно спросил:

— Вам плохо, молодой человек?

Я фыркнул.

— О, мне хорошо... Лучше не бывает.

— Вы так побледнели... Нужно поскорее снять с вас корсет! — решил старик и потащил меня за собой.

* * *

Пока я разоблачался, принесли ужин, и меня великодушно пригласили на празднование, посвящённое удачно проведённой сделке. Юджа к нам не присоединилась, сморщившись при одном только виде еды, и лишь изредка подавала реплики с постели.

Дав старику время на утоление нешуточного голода (сразу видно, переволновался), я подпёр голову рукой, облокотившись на стол, и предложил:

— Рассказывайте.

— Что вы хотите услышать, молодой человек? — хитро сощурился купец.

— По возможности правду, — честно ответил я. — Ложь, она, знаете ли... полезна только в малых дозах.

— Правду о чём вы желаете услышать?

— О том, почему почтенный купец промышляет контрабандой.

— Вы догадались...

— Только слепой не понял бы, что происходит. А я пока что не ослеп.

— О да, вы видите хорошо. Даже слишком хорошо... — усмехнулся старик.

— Итак?

— Это долгая история, молодой человек.

— У нас вся ночь впереди, дедушка. — Я зевнул.

— Ну что ж... Я, как вы верно заметили, принадлежу к торговому люду... И лет двадцать назад ещё водил караваны по Аммидийской пустыне. Вот были времена... Лихие. Да и сам я был лихим купцом. Но уже давно отошёл от дел и радуюсь остаткам дней в окружении детей и внуков. У вас ведь ещё нет детей, молодой человек? Вижу, что нет, ну да вы потом всё поймёте... Дети — это великое счастье, но и тревога — не меньшая. Так уж повелось, что с их рождения и до нашей смерти мы, родители, ни минуты не можем не думать о том, что с ними происходит... У меня много детей, молодой человек, слава богам! И среди них много хороших людей, но... Есть и неудачи. Мой сын Заффани... Он слишком мягок характером и не смог должным образом воспитать моих внуков. Одного из которых я имел несчастье потерять несколько лун назад. Дерзкий Сахим...

— Сахим умер? — У меня помимо воли округлились глаза. У старика — тоже, когда он сообразил, что слова «Сахим, сын Заффани» значат для меня больше, чем можно было предположить.

— Вы... знакомы с моей семьёй? — Голос купца предательски задрожал.

— Получается, что да. — Я виновато пожал плечами.

— Но откуда?

— Если позволите, я хотел бы сначала выслушать Вашу историю, — мягко ушёл от ответа ваш покорный слуга.

— Да, конечно... — Старик помедлил, собираясь с мыслями. — Сахим был убит. Лучшие ищейки не смогли обнаружить убийцу, и мне пришлось обратиться к собственному разуму. Если уж вы знаете Сахима... Не секрет, что он всегда был готов пойти на риск. О, как его любили женщины! Но я отвлёкся, прошу прощения. Прошло довольно много времени, прежде чем я выяснил, какие товары возил мой внук, и, надо сказать, меня не обрадовало полученное знание.

— Разумеется, — кивнул я. — Контрабанда — верный путь на тот свет.

— Как вы правы, молодой человек... вы не представляете, сколько денег я потратил, пока узнал, кто был его последним заказчиком. И сколько мужества мне потребовалось, чтобы встретиться с ним впервые...

— Полагаю, ничуть не меньше, чем сегодня, — улыбнулся я.

— И вы снова правы, — подтвердил старик. — Он... этот заказчик, очень осторожен и завёл разговор о «рубиновой росе» только на третий раз. И тогда я понял, что нашёл убийцу.

— Уверены? — нахмурился я. — Не всегда тот, кто покупает яд, является отравителем.

— Возможно... — Купец пожевал губами. — Но сердце подсказывает мне, что...

— В таких делах нужно полагаться на доводы разума, дедушка. Сердце — неплохой советчик, но слишком часто ошибается. Да, и мне этот эльф не показался милейшим во всех отношениях созданием, но, право слово, чтобы обвинить в душегубстве, мало мимолётного впечатления.

— У меня нет иных кандидатов, — развёл руками старик.

— Ну и остановимся на этом, — разрешил я. — Рад, что смог хоть чем-то вам помочь, а теперь... Мне пора баиньки.