Читать книгу - "Кардонийская рулетка - Вадим Панов"

Накордо направил «бродягу» прямо на импакто, точнее — на мотогондолу, а лейтенант открыл огонь с максимального расстояния, поймал в свинцовый поток и не отпускал до тех пор, пока огромный двигатель не развалился на части. Куски обшивки, какие-то детали, а в завершение — массивный пропеллер, падение которого ушерцы встретили радостным ревом.

У них получилось!

И даже ответный огонь не казался большой неприятностью.

— Отлично!

Драмар провел паровинг под брюхом захромавшего импакто и стал закладывать вираж, намереваясь повторно зайти на цель.

— Посмотрим, сколько у них двигателей с этого борта!

— Импакто отстает! — докладывает стрелок «чердака» — пулеметной башни, что прикрывает макушку цеппеля. С нее открывается превосходный вид на окрестности.

— Что случилось?!

— Чей-то паровинг снес ему двигатель!

— Замечательно. — Дорофеев перекладывает рули — «Амуш» стал вновь набирать высоту, — и ободряюще улыбается съежившейся в кресле Этель: — Все в порядке, синьорина.

— Какой же я была дурой.

Они еще не спаслись, их еще обстреливают пушки крейсера, но сколько можно бояться? Острый приступ прошел, и Кажани сообразила, что наговорила лишнего.

— Не буду спорить, синьорина.

— Я была на волосок от гибели.

— Мы все…

Договорить капитан не успевает.

Взрыв.

Тяжелый и гулкий, заставивший цеппель подпрыгнуть так, словно получил пинок Пустоты. Следом второй, много ближе. И очередной вопль певицы:

— Базза!!

В простреленных окнах шумит ветер, но мостик все равно наполняется запахом гари. Пожар где-то рядом, и это уже не рация, но Дорофеева волнует не пожар, а тишина. Тишина означает смерть.

— Базза! Помогите мне встать…

Но Дорофееву плевать на певицу. Он орет в переговорную трубу:

— Бедокур?!!

И слышит в ответ приговор:

— Силовые кабели накрылись!

— А резервная линия?

— Погибла три выстрела назад.

Двигатели встали.

— Бедокур, — угрюмо бросает Базза. — Сделай что-нибудь!

Потому что тишина — это смерть.

— Они останавливаются!

Окутанный дымом рейдер покачивается среди облаков. Не падает, но и не уходит. Замер, обреченно ожидая неминуемой развязки: израненный импакто подходит все ближе. Приотцы не стреляют, наслаждаются триумфом, позволяя команде рейдера сполна пережить ужас поражения. Аэропланы тоже не стреляют, оттянулись назад, прикрывая импакто от паровинга.

— Дерьмо, — скрипит зубами Накордо. — Дерьмо.

Сейчас состоится убийство, а им выпала позорная участь наблюдателей. И все ушерцы вторят коммандеру: «Дерьмо!»

Вторая атака результата не принесла: пулеметные расчеты крейсера умело взяли паровинг в перекрестный, и Накордо, спасая машину, отвернул в сторону. А затем подоспели аэропланы, заставив ушерцев отойти еще дальше.

— Пора…

— Я знаю, — цедит Драмар. — Я знаю.

Ему противно и стыдно. Он сделал все, что мог, но ничего не добился. Он злится. Он просит прощения у незнакомых цепарей, которых никогда не увидит. Которые сейчас умрут. Он обещает отомстить.

А когда наконец Накордо решает уйти, то слышит радостный вопль:

— Смотрите!!

И все встает с ног на голову.

Потому что из-за туч вываливается лингийский доминатор.

Огромный, забавно раскрашенный, смертоносный и очень-очень злой доминатор «Дер Каттер».

Он приходит сверху, как на учениях, и тут же рявкает стодвадцатимиллиметровыми, превращая серебристую сигару импакто в развороченный бурдюк. Через десять секунд гремит второй залп. Еще через десять — третий… А четвертого не требуется: баллоны пробиты, руль перекошен, корпус в огне — импакто стремительно идет вниз, оставляя за собой шлейф жирного черного дыма. Аэропланы исчезли чуть раньше, еще на втором залпе: связываться со свежим противником пилоты не рискнули.

— Мы спасены! — рыдает Этель. — Мы спасены!!

— Ну да. — Базза поправляет китель и уверенно берется за переговорные трубы: — Внимание всем! «Амуш» вышел из боя. Начальникам служб доложить о потерях и повреждениях.