Читать книгу - "Черный колдун - Сергей Шведов"

— Мы вернулись не с пустыми руками, государыня, — в голосе Отранского прорезалось торжество. — Кое-кто все-таки угодил в наши сети.

Благородный Гаук засмеялся, его смех подхватил Гонгульф Мьесенский. Сигрид недовольно покосилась на мужчин — веселье в данных обстоятельствах показалось ей неуместным. Отранский поспешил с разъяснениями:

— Мы захватили двух меченых. Один, правда, отдал богу душу, хотя сомневаюсь, что его тепло встретили на небесах. Но второй пока еще жив, и мы передаем его в твои руки, благородная Сигрид.

— Как они к вам попали?

— Видимо, Черный колдун не успел их предупредить. Они приняли нас за своих, а когда спохватились, было уже поздно, — самодовольно улыбнулся Мьесенский.

— С ними была женщина и двое детей, — продолжил Отранский.

— Дети Черного колдуна?

— Мальчишка черен, как жук, и молчит, словно воды и рот набрал.

— А женщина?

— Женщина не наша — горданка или суранка, кто их разберет. Сомневаюсь, чтобы она понимала наш язык.

— Нужно пригласить владетеля Фрэя, он разберется что к чему, — совсем не к месту брякнул Мьесенский.

Сигрид даже бровью не повела в его сторону, а Гаук Саранский бросил на ярла укоризненный взгляд. Владетелю Отранскому стоило больших трудов спасти голову владетеля Фрэя. Гнев Сигрид против несчастного Ульвинского еще не остыл, и в этих обстоятельствах упоминание его имени было бестактностью. Мьесенский понял свою ошибку, смущенно откашлялся и попытался перевести разговор на другую тему:

— Дети Черного колдуна — неплохая приманка. Владетель Отранский предпочел бы больше никогда не видеть Беса Ожского, а уж ставить на него ловушки с подобной приманкой — дело крайне рискованное. Однако Сигрид согласилась с Мьесенским: какой бы черной ни была душа меченого, он вряд ли примирится с потерей детей.

— Я бы отправил их в Бург к Рагнвальду, от греха подальше, — вздохнул Отранский.

Сигрид полыхнула гневом: месть Черному колдуну — но ее дело, и она сама доведет игру до конца, не прибегая к помощи неблагодарного сына. Тема была деликатная, и благородный Гаук не рискнул углубляться в ее обсуждение.

— Я хочу видеть эту женщину.

— Как тебе будет угодно, государыня.

Ярл Мьесенский вышел распорядиться, а Сигрид задумчиво уставилась в окно.

— Он разрушил крепость?

— Нет, мост опущен, ворота распахнуты настежь — заходи всяк, кто пожелает. Мы поначалу подумали, что это ловушка, но в крепости не оказалось ни души.

— Почему ты не оставил там своих людей?

— У Черного колдуна дурная слава, — усмехнулся Гаук. — Никто не пожелал провести хотя бы ночь в тех стенах.

— Ты полагаешь, что он вернется?

— Да уж. — Владетель едва не выругался вслух, но во время спохватился.

Впрочем, Сигрид его поняла бы, как он понимает ее. Странно, но Гаук всегда считал, что отношения между Гарольдом и Сигрид оставляют желать много лучшего, да и дворцовые сплетни не оставляли сомнений на этот счет. Нынешнее поведение Сигрид опровергало эти слухи.

Ярл Мьесенский наконец вернулся, и не один. Сигрид с любопытством разглядывала женщину — немолода и, пожалуй, не слишком красива. Возможно, у благородных владетелей было иное мнение на этот счет, но их высказываться не просили. Сигрид и сама не смогла бы объяснить, почему ей неприятна эта чужестранка. Быть может потому, что она была моложе ее самой? Ах, нет, конечно, нет. Просто эта женщина была чужой — чужой Лэнду, чужой Сигрид, и ее чужеродность рождала неприязнь. Странно, что девочка, выглядывающая из-за спины матери, была светловолосой. Большие зеленые глаза смотрели на Сигрид с удивлением и испугом.

— Где мой сын? — Незнакомка заговорила первой. Этот простой, казалось бы, вопрос больно ударил Сигрид по сердцу.

— Ты получишь своего сына не раньше, чем я получу своего. — Она выкрикнула эти слова срывающимся голосом, и сама испугалась своего крика.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

Женщина произносила лэндские слова с акцентом, и эта родная речь в чужих устах выводила Сигрид из себя. Она с трудом взяла себя в руки.

— Отцом твоих детей является Бес Ожский?

— Я не знаю Беса Ожского. Отца моих детей зовут почтенным Ахаем, он жрец Храма Великого.

— Но у твоего сына есть отметина вот здесь, — Отранский приложил ладонь к левой стороне груди. — Не станешь же ты отрицать очевидного.

Женщина бросила на владетеля быстрый взгляд, но возражать не посмела. Сигрид злорадно улыбнулась:

— Я хочу посмотреть на ее сына. Ярл Гонгульф замялся:

— Мальчишка оказался совсем диким, пришлось отвесить ему пару оплеух.

— Я не упаду в обморок от вида крови. Мьесенскому не оставалось ничего другого, как развести руками и отправиться за узником, брошенным в подземелье Ожского замка.

Насчет пары оплеух ярл явно поскромничал — мальчишка едва на ногах стоял. Женщина, увидев его, вскрикнула, но он даже головы не повернул в ее сторону. Рослый и худой, черный как головешка, он напоминал дикую кошку, готовую вцепиться в первое же подвернувшееся горло. Карие глаза его горели ненавистью, а стянутые за спиной руки беспрестанно шевелились в безнадежных попытках освободиться. У Сигрид он не вызвал жалости, скорее раздражение — это был истинный сын своего отца, Черного колдуна. В этом мальчишке, похоже, вместилось все, что она так ненавидела в Бесе Ожском.

— Где логово Черного колдуна?

— Тебе туда не добраться, женщина. — В отличие от матери мальчишка говорил на языке Лэнда без всякого акцента. Насмешливая улыбка появилась на его губах, и эта улыбка напомнила Сигрид ухмылку Беса Ожского в ту страшную, пятнадцатилетней давности ночь. Она закусила губу, чтобы не сорваться на крик. Горданка наблюдала за ней с тревогой и даже испугом.

— Ты покажешь мне место, где твой муж прячет моего сына.

— Мы никого не прячем, — недоумевающе развела руками женщина.

— Уведите их, — брезгливо скривила губы Сигрид. Мьесенский поспешил распорядиться. Два дюжих дружинника поволокли связанного мальчишку прочь, а горданка с дочерью ушли сами, деликатно подталкиваемые в спины ярлом.

— Вряд ли им известно, где сейчас находится Черный колдун, — мягко сказал Отранский, — иначе они не угодили бы так глупо к нам в руки.

— Дорогу в логово Черного колдуна они наверняка знают, — возразила Сигрид.

— Женщина ведь чужестранка, ей трудно ориентироваться в наших краях.

— Зато мальчишка отыщет дорогу с завязанными глазами, — усмехнулся Мьесенский.

— Мальчишка крепкий орешек, — возразил Отранский. — Ты в этом уже успела убедиться, благородная Сигрид.

— На дыбе все становятся откровенными. Благородный Гаук поморщился: