Читать книгу - "Дикая магия. Проклятье «черного тюльпана» - Елена Княжина"

Тряхнув волосами, я стремительно пошла дальше, но ноги в тонких туфельках повиновались неохотно. До спасительных огней Эстер-Хаза было все так же далеко… Я закоченела, устала, проголодалась и хотела спать. Рваная юбка липла к ногам. Сознание путалось, веки тяжелели.

– Мы молодцы, – бормотала я своим хрустящим туфлям. – В любом случае, так лучше. Правильнее.

Жаль, у меня нет ламбикура. Я бы вызвала его внутренним воплем и попросила принести чашку горячего кофе.

Да уж, гениально. Не палочку, не пальто, не сапоги, не самого скверного парня на планете… Кофе. Без него голова не работала, и что-то лучшее я придумать не могла – замкнутый круг.

Я посмотрела на бледный месяц, свесившийся с неба прямо над головой и наблюдавший за моими мучениями. Что он обо мне думал? Что я храбрая и сильная? Или глупая, своевольная и упертая?

Глаза слипались все сильнее, черная муть захватывала сознание в плен… Мне следовало признать поражение: дальше я не пойду.

Не в силах больше стоять на ногах, я побежденно охнула и опустилась спиной на пушистый снег. Продолжила глядеть на земной спутник, мерцающий в величественной тишине. Как красиво!

Здесь было неплохо. Гораздо лучше, чем в той роскошной спальне с наручниками и окровавленной подушкой. Я прикрыла глаза и втянула морозный воздух.

Мне нравился запах снега – чистый и настоящий. Правдивый. И сейчас он честно говорил мне, что сегодня одной дестинкой на планете станет меньше. Невелика беда. Никто и не заметит.

Вдруг что-то теплое и тяжелое упало сверху на меня.

Усилием воли приподняв веки, я увидела лицо. Обеспокоенные черные глаза, темные влажные волосы в обрамлении кружащихся белых снежинок, взволнованно шевелящиеся губы… Он был похож на ангела, а может, являлся им на самом деле. В конце концов, я ведь умирала.

Я не слышала голоса, думаю, фантазия перед смертью решила показать мне немое кино. Конечно, он был ненастоящим. Мираж посреди снежной пустыни. Я это знала точно, но все равно улыбнулась мужчине заледеневшими губами.

– Ан-н-д-дрей…

Впервые в жизни назвала его по имени, ведь сейчас это не имело значения. Умирая, я могла позволить себе каплю фамильярности. И, поскольку он был ненастоящим, то не смог бы отправить меня во второй подвал или скормить троллям.

Знакомые губы на миг окрасились улыбкой и что-то пробормотали. Я снова ничего не расслышала, но как будто смогла прочитать: «Владимирович». Демон оказался не только вымышленным, но еще и занудным. Воображение создало излишне реалистичного персонажа. Поэтому покорно согласилась:

– Вл-лад-димирович…

Он приподнялся, совершил какие-то манипуляции со своей одеждой. Затем аккуратно, как вазу из тонкого хрусталя, приподнял меня и переложил на пальто. Укутал с боков теплой тканью. А потом снова по-свойски улегся сверху и прижал к себе так крепко, что, будь я той вазой, вмиг бы раскололась на сотню кусочков.

В голове с ледяным звоном колотилась только одна мысль. Лишь бы не отпускал. Никогда-никогда. Никогда…

Ненастоящий Карпов озабоченно гладил меня по лицу, грел щеки в шершавых ладонях и все бормотал, бормотал… В голове гудело, звука не было. Но почти уверена, что суть его взволнованной тирады сводилась к тому, что я беспросветная идиотка.

Андрей провел пальцем по скуле, и ее обожгло знакомой болью. Я поморщилась. Наверняка там роскошный синяк. Да и не уверена, что я стерла всю кровь простыней и сугробом. Вид у меня был малопривлекательный.

Я же не могла насмотреться на эти черные глаза. Не хотела с ними расставаться, и потому снова и снова поднимала смыкающиеся веки. Потом мой взгляд упал на его губы, которые так часто кривились в язвительной усмешке. Но сейчас они не улыбались, а что-то настороженно спрашивали, хоть и выглядели по-прежнему манящими. Видимо, мне уже не вспомнить, какие они на вкус. Хотя…

– Вы – самая классная предсмертная галлюцинация в мире, – собравшись с духом, пробормотала я воображаемому Демону. – А если еще и поцелуете, то умирать мне будет гораздо приятнее.

Последние слова вышли совсем тихими, потому что мысли слиплись в снежный ком. Веки окончательно сомкнулись, и к сознанию подступила чернота.

***

На губах вспыхнуло пламя.

Крошечный щекотный огонек в секунду разросся пожаром. Кожу закололо, защипало, а затем накрыло кипящей волной. Лишь приоткрыв глаза поняла, что к ней прикасаются горячие губы, неся с собой все тепло вселенной.

Мягкие пальцы ласково водили по моему лицу, убирая с него мокрые пряди волос, открывая щеки, лоб, виски для новых сладких поцелуев. Андрей не успокоился, пока не согрел каждый обледеневший сантиметр своим теплым ртом. И только потом вернулся к губам, которые только того и ждали, готовые ответить.

Мы целовались жадно, пьяно, одурманивающе глубоко, совсем не думая о том, насколько пристойно и изысканно это выглядит со стороны. Словно два подростка, впервые сбежавшие из-под родительского надзора на задний ряд ночного кинозала. Луна, единственная свидетельница, согласилась прикрыть глаза.

Ладони Андрея светились странной синевой. Изредка отрываясь от меня, он что-то бормотал, и там, где прикасался, кожа мгновенно согревалась. Его пальцы разносили по телу мелкие, щекотные электрические разряды, волнуя и обжигая. Шероховатая ладонь отметилась огненной печатью на ребрах, на животе и, наконец, нырнула в разрез юбки и сладко сжала бедро. Я бы ахнула от восторга, но рот был совершенно занят и не хотел отвлекаться на такие мелочи.

Можно было соврать, что я настолько задубела, что почти ничего не замечала, вот только… Из-за электрических импульсов все чувствовалось даже ярче. Живее. Тело отвечало на грубую, торопливую ласку, выгибалось, льнуло к мужчине. Я остро нуждалась в тепле моего чудовища. Во всех чертовых смыслах.

Пошевелила пальцами – кажется, я вернула контроль над руками, – и тут же запустила ладонь в темные волосы, блестящие от влаги и припорошенные невесомым снегом.

Андрей целовал алчно, надрывно. Будто годами бродил по пустыне, изнывая от жажды, и, наконец, набрел на живительный источник. Мои легкие окончательно забыли, что умеют дышать ровно и спокойно. В животе скручивались мучительно-сладкие морские узлы, бросая тело то в жар, то в дрожь.

Внутри разгорался вулкан. Он жег меня, облизывал пламенем, требовал выпустить огонь наружу. Заставлял меня теснее прижиматься к умному, сильному, крепкому демоническому телу, пожертвовавшему пальто и оставшемуся в одной тонкой рубашке. Но непохоже было, что он мерзнет…

Не представляю, сколько длился наш бесконечный поцелуй. Пять минут? Полчаса? Мир застыл в куске белого янтаря, готовый ждать столько, сколько потребуется… А требовалось мне много, очень много. В качестве компенсации от Судьбы за все душевные и физические страдания, случившееся по ее недосмотру.

Хотелось рассказать Андрею, что я влюбилась, как последняя дурочка. Так глупо и беспросветно умеют только Милые Леди с малиновым желе в ухоженных головках. Прав он был на мой счет. Заставить бы еще голос подчиниться… Нет, ничего не вышло. Я лишь напряженно, внимательно вглядывалась в красивое лицо, пытаясь запомнить каждую черточку.