Читать книгу - "У каждого свой путь в Харад - Анна Р. Хан"

Листопад кивнул.

– Дайте.

Когда харадец развернул карту, он взмахом ладони подозвал к себе монаха и указал на один из трех притоков Бура:

– То, что вы ищете, находится вот здесь. А вы блуждаете вот тут, у другого притока. Вам нужно углубиться в лес и, пройдя вдоль реки, пересечь ее в этом месте. Видите? Здесь сейчас крепкий лед, и вы переправитесь без проблем.

– Откуда вы знаете?

– Я вчера был там. Лед выдержал и меня в полном обмундировании, и коня. Не то что здесь. Эх, коня моего жаль…

– Я не о том! Откуда вы знаете, что мы ищем?

– Ну, – харадец улыбнулся, и в глубине его глаз родилось тепло. – Сложно не догадаться, на самом деле. Деревенские отрицают свое соседство с тем, что вы ищете, а вы, судя по всему, знаете точно, что здесь это есть. Странное противоречие. И мне из него становится понятно, что вы ищете проводника.

Листопад медленно кивнул. Информацией о таинственном низкорослом народе обладали немногие. Орден в свое время вплотную занимался их поисками. Довольно безрезультатно, кстати.

– Да. Меня интересуют лесные люди. Я знаю, что одна из трех семей, живущих в Потлове, обитает в лесу на берегах притока Бура – Хвоста.

Незнакомец снова рассмеялся:

– Все верно. Только вы берег не того Хвоста объезжаете. У Бура три притока и все три называют Хвостами. Потловский юмор. Нам не понять, но таким, как лесные люди, – очень даже нравится. Им так скрываться легче. А кому действительная надобность в них будет, так в любом случае найдет. И денег не пожалеет. А тех, у кого денег нет, так с ними и делать нечего.

Монах, прищурившись, вглядывался в карту, запоминая указанные харадцем повороты.

«Он говорит, что вчера был там. Значит, еще день – и мы доберемся до проводника. Всего один день, и все закончится. Вся предыдущая жизнь останется позади и дверь в нее будет закрыта. И начнется новая – уже под харадским солнцем».

Небо на востоке еще и не думало светлеть, а Листопад уже поставил собак в упряжку. С неба срывались одна за другой большие ленивые снежинки. Их становилось все больше, и по всему было похоже, что снегопад будет сильным и затянется надолго.

Ветра не было, и хлопья снега заполняли глубокие ямки следов, цепочкой убегающих в сторону деревни. Харадец ушел, когда монаха от ночных разговоров сморил сон.

Листопад спал всего пару часов, и его немного трясло от недосыпа. В санях остался небольшой кусок сыра и ломоть хлеба. Все промерзло, и Листопад положил продукты возле догорающего костра, чтобы согреть.

Он положил руку на плечо спящей девушки:

– Оденсе, просыпайся.

Край шубы приподнялся, и на Листопада из-под него глянул серо-голубой глаз. Мужчина присел на полозья рядом с ней. Девушка взяла его за руку и положила ладонь монаха на свой лоб:

– Голова болит.

– Да у тебя жар! Ты горишь вся! – Листопад откинул край шубы, скрывающий ее лицо. Берегиня застонала.

– Свет, глазам больно…

– Оденсе, это серьезно. Ты можешь сама себя вылечить?

– Могу, – кивнула девушка. – Но здесь нечем. Трав нет, кореньев…

– При чем тут коренья? Попроси помощи у Матери Берегини, как ты там это делаешь?

Оденсе покачала головой:

– Не получится сейчас. Если без трав и лекарств, нужны силы, а их нет.

– И что делать? – У Листопада был такой расстроенный вид, что берегиня улыбнулась, несмотря на боль.

– Ничего. Буду болеть. Если дуб увидишь – кору с него заварить нужно…

– Да знаю я, знаю. – Монах гладил ее по голове. – Только где здесь дуб найти? Из лиственных – березки да осины видел, все остальное с иголками и вечнозеленое. Перекусить сможешь?

– Нет. Горло болит. – Оденсе снова прикоснулась пальцами к его руке. – Я пить хочу.

Листопад сгреб в единственную жестяную кружку, которую он каким-то чудом захватил из Веньеверга, снег с широкой еловой лапы и сунул ее в угли. Тонкостенная кружка быстро раскалилась, снег превратился в воду. Монах вынул ее, сунул в сугроб, остужая края, чтобы девушка не обожглась. Потом поднес воду к ее губам.

– Никогда не думал, что окажусь в таком идиотском положении. Оба лекари – и на тебе!

Девушка слабо улыбнулась и с трудом произнесла:

– Ничего, это скоро пройдет. Простая простуда. Ничего серьезного.

Монах укутал девушку. Он сам не заметил, что приговаривает при этом:

– Ничего, ничего, скоро мы уже будем на месте. Теперь уже точно знаем, куда ехать, никого разыскивать не надо, лишнее время тратить. Хотя места хорошие, по душе пришлись. С удовольствием остался бы жить здесь, между двумя Хвостами Бура. Домик бы справил в лесу на полянке. Деревня недалеко – всегда работа бы нашлась…

Харадец не соврал. Лед в указанных им местах был крепок.

Собаки устали, все норовили остановиться и лечь. От их веселого задора не осталось и следа. Листопад уже давно шел рядом с упряжкой, чтобы им не приходилось тащить еще и его.

Вековые деревья расступились, и монах увидел скрытую ими большую поляну. В центре на столбах высился деревянный сруб.

У ступенек, ведущих к двери, стоял маленький ребенок. На ногах были крошечные валеночки, а голову, шею и плечи укрывал пушистый платок, явно мамкин. Ребенок подпрыгивал и ловил снежинки, когда это удавалось, он принимался радостно визжать. Из-за толстых ватных штанишек и тулупчика эти прыжки казались смешными и неуклюжими.

На нижней ступеньке копошилась темно-коричневая куница с рыжей опушкой на кончиках ушей и хвоста.

«Слава Создателю, дошел…»

Монах потянул за ошейник пса, собираясь переступить границу поляны. В этот момент вожак вдруг зарычал и попытался сцепиться с тем псом, который стоял с ним в паре. К их сваре едва не подключились и остальные собаки.

Гвалт и лай прокатились по лесу. Куницу словно ветром сдуло, а ребенок, испуганно заплакав, стал торопливо карабкаться вверх по лестнице.

Листопад не видел, как распахнулась дверь дома и выбежавшая женщина, росточком чуть больше метра, подхватив ребенка на руки, втащила его в дом. Монах был занят растаскиванием собак. Он орал и щелкал над их ушами кнутом, стараясь не ударить, а только напугать. В конце концов все собаки, извиняясь и скуля, поджали хвосты. И только вожак никак не успокаивался.

Листопад схватил его за ухо и пригнул голову к земле. Пес не желал поддаваться, он рычал, глаза словно остекленели от злости.

– Да что с тобой случилось?!

Звук голоса произвел странное действие. Он словно вернул собаку к реальности из какого-то странного, полного агрессии сна наяву.

Вожак замер, а потом заскулил, виновато спрятав морду и прикрыв ее передними лапами. Теперь по его виду можно было сказать, что он стыдился более всех прочих.