Читать книгу - "Драконов бастард - Илья Крымов"

Приподнявшись на локте, молодой волшебник разглядел в темноте лесного разведчика, которого учили лучшие наставники по эту сторону Драконьего Хребта. Они с Гневливым оказались в надежных руках.

Весь следующий день волшебники и разведчик безостановочно шагали меж деревьев, перебирались через овраги и ручьи, искали брод широкой лесной речки. При этом Рихард Хосс то появлялся, то исчезал, направляя их на самые удобные тропы, предупреждая о возможной опасности, такой как, например, логово волчьей стаи или двигающийся неподалеку отряд врага. Один раз он появился запыхавшимся и попросил сделать резкий зигзаг, пройдя ближе к болоту, что они без промедления и сделали.

К концу третьего дня пути троица выбрала удобное место для ночевки — крошечную прогалину рядом с ручьем, со всех сторон окруженную кедровником и густыми зарослями цветущего шиповника. Над журчащими потоками воды стояла невысокая дикая груша с толстым стволом и растрепанной кроной. Близость воды благотворно повлияла на дерево, и ветви его были густо усыпаны еще мелкими зелеными плодами. Душноватый ветерок набросил на людей полог неприятной теплой влажности и скрылся в сумеречном лесу, однако это мелкое злодеяние не имело особого смысла, так как ручей распространял вокруг прохладу и свежесть.

Посмотрев вверх, Тобиус увидел разноцветные облака, которые были тем темнее, чем ближе плыли к земле. Вдали, на линии горизонта, которую закрывала окружающая чаща, солнце наполовину скрылось, и теперь его лучи пронзали лишь верхние слои небесного моря. Где-то там, думалось уставшему магу, небо уже оранжево-красное, отливающее цветом жидкого золота. Вокруг же мерно вздыхал, как древний спящий медведь, лес, и волшебники походили на троицу недолговечных блошек, пустившихся в путь по его мохнатой шкуре.

Поймав себя на том, что дал волю потоку странных мыслей, маг с трудом присмотрелся к витающим в небе духам грозы.

— Как сонные мухи, — пробормотал Талбот Гневливый, забрасывая в рот одну черничную ягоду за другой. — Они летают здесь уже не первую неделю — видите, какие медлительные?

— Да. Не так давно, еще до приезда в Тефраск, я был уверен, что попаду в грозу, но дождь так и не пошел, а духота все крепчает. Наш враг вредит мирозданию, мешает протеканию естественных природных процессов.

— Даже духи погоды сбиты с толку, они должны были принести ее, грозу, давным-давно, но потоки магии искажены и изуродованы, а это действует на них… хм…

— Как изменение магнитного поля на пчел. Я проводил эксперименты, когда учился… — пожал плечами Тобиус.

— Пусть так. Суть в том, что добром это не кончится. Весь Мир Павшего Дракона движим законами соотношения потоков магической энергии, которые крутят шестерни механизма мироздания, как речная вода крутит мельничное колесо, заставляя солнце вскарабкиваться на небосвод каждый божий день. Если что-то нарушает этот порядок, то он, порядок… продолжишь? Ты смышленый, должен знать такие вещи.

— Миропорядок стремится восстановить единственно нормальное течение астральных взаимосвязей, которые намертво связаны с происходящими в материальном мире процессами, и когда оно восстанавливается, по миру прокатывается такая отдача, что… это будет…

— Гроза тысячелетия! — засмеялся в усы старший волшебник. — Нет, конечно, не тысячелетия, но я уверен, что за последние полвека в этой части мира не грохотало так, как загрохочет, когда духи грозы поймут, что задержали погодное явление на ахогову прорву времени!

Он засмеялся громче.

— Засучи-ка рукава, чар Тобиус, дай взглянуть на твой проводящий контур, — вдруг попросил старший волшебник.

Изрядно удивленный, Тобиус расстегнул несколько пуговиц на рукаве полумантии, засучил сорочку и продемонстрировал Гневливому предплечье. Простой человек увидел бы лишь руку, но оба волшебника внимательно рассматривали тонкие линии синего света, которые были словно вплетены в кости и мышцы Тобиуса, являясь частью его астрального тела.

— Плохо, чар Тобиус.

— Да, правая почернела, но мне никак недостает времени с этим разобраться. Унгиканийская магия.

— Рад был бы вам помочь, но я не знаток целебных чар. Она хотя бы не болит?

— Больше нет.

— Уже хорошо. Но говорил я не о том. У вас большой потенциал и достаточный запас магических сил, несмотря на юный возраст, но с такими контурами половину силы, тратящейся на каждое заклинание, вы расходуете впустую. Когда поток воды не умещается в речном русле, начинается наводнение, а наводнение — это много бесполезной воды, разлитой кругом и больше ни для чего не пригодной. — Талбот Гневливый засучил рукав своей походной мантии (которую заранее упрямо не пожелал сменить на удобную одежду охотника или хотя бы укороченную полумантию, теперь ее полы были изодраны и запачканы донельзя) и продемонстрировал свое предплечье.

Проводящие контуры старшего мага напоминали многосложную спираль, совершенно симметричную и пульсирующую потоками силы. Точно так же была устроена рукоятка его, Тобиуса, жезла. Когда серый магистр ковал себе этот артефакт, он намеренно избрал именно такую конструкцию, чтобы ускорять, усиливать и фокусировать потоки силы при использовании заклинаний. Заклинания Талбота Гневливого, должно быть, выстреливали с удесятеренной мощью громадной гномской гаубицы, и уж он-то наверняка не растрачивал сил даром.

— Надо будет тебя подучить, это очень даже пригодится, особенно в условиях такого энергетического голода. Чем бережливее будешь тратить силы, тем дольше сможешь держаться в строю.

Тобиус попытался уловить связь между тем, как Талбот Гневливый переходит с «вы» на «ты» и обратно, но бросил это дело и стал есть вареную картопелину с солью.

— Вокруг все чисто. — От леса отделилась его частица и приблизилась к волшебникам в облике сира Рихарда Два Дятла. — Можем дышать спокойно. Я буду первым на часах.

Тобиус встал на часы вторым. Одолев зевоту, он залез на грушу и стал пристально всматриваться в ночной мрак, сплетя себе Енотовые Глаза, чтобы видеть лучше. Сделав это, волшебник невольно задумался над словами Гневливого о том, что использует слишком много сил на простые заклинания. Возможно, до всего этого кошмара с подавлением магии он тоже растрачивал много сил впустую лишь из-за того, что его энергопроводящие контуры не были должным образом развиты. Если Талбот не шутил, обещая заняться его обучением, этой возможностью непростительно было бы пренебречь — многие молодые волшебники руку отдали бы ради того, чтобы стать учениками великого боевого мага.

Тобиус поднес к лицу правую пятерню и подивился тому, как заметно она похудела в сравнении с левой. Кожа на длинных его пальцах натянулась, ногти стали почти черными. На ощупь и цвет рука напоминала выточенный из мореного дуба протез. При этом конечность отлично слушалась, все пальцы сгибались, ничто не болело, не гноилось, только чувствительность практически не восстановилась, что доставляло некоторые проблемы. Что-то засело внутри после укуса тени, и что это такое — Тобиус непременно хотел выяснить. Он столкнулся с неизвестным видом колдовства, и кто знает, когда укус еще напомнит о себе?