Читать книгу - "Подстрекатель - Холли Лайл"

Джесс еще сильнее сжала его руку. Ее пальцы так крепко переплелись с его, что Рейт усомнился, сможет ли он высвободиться, если захочет. Она ничего не сказала, и он понял, что ей страшно. Он не чувствовал в ней страха все то время, пока они готовились к этому моменту. Помогая подбирать команды для каждого аэрокара, она оставалась такой спокойной, словно объясняла людям, как найти театр, в котором выступала одна из ее групп. Рейт посмотрел на нее и пожалел о том, что в темноте ее не разглядеть. На фоне звезд был виден только ее профиль. Губы крепко сжаты, глаза зажмурены.

— Все будет в порядке, — прошептал Рейт ей на ухо.

Он не знал, в самом ли деле все будет в порядке, но очень на это надеялся.

— Я беспокоюсь не о нас с тобой, — прошептала в ответ Джесс. — Меня волнует, что произойдет с Империей, когда мы сделаем то, что задумали. Если сделаем… Все эти люди… что с ними будет? Что они будут есть? Удастся ли им выжить? — Она повернулась к нему. Теперь Рейт не видел ничего, кроме ее силуэта. — Добьемся ли мы своего, Рейт? Даже будучи теми, кто мы есть, даже с нашим происхождением… сумеем ли мы осуществить задуманное? Правильно ли поступаем?

Рейт пожал ее руку. В этот момент он наконец полностью осознал, что любит ее. Джесс поняла то, чего, как ему казалось, не мог понять никто: что из всех людей только он имел двойственное отношение к тому, что должно произойти. Она поняла — более того, она разделяла его сомнения.

Его страх. Он молчал о своих терзаниях в первую очередь из-за нее, ибо не мог не помнить, она — из всех людей, работающих во имя освобождения Уорренов — имела самое полное право ненавидеть Империю и ее жителей, которые ради собственного комфорта в качестве источника энергии сжигали уорренцев, их тела и души. Ей он никогда не мог выразить своих сомнений, потому что, казалось, это будет означать, будто он сомневается в ее ценности. В ее праве на жизнь. В отличие от него Джесс всегда была одной из уорренцев — безымянной энергетической единицей, которую должны сосчитать и использовать. Она заслужила право на ненависть. Но Джесс не испытывала ненависти — или по крайней мере все еще понимала, что некоторые части Империи имеют ценность. Она отлично понимала, что по обеим сторонам дилеммы невиновные люди, и их ждет страшная участь.

— Не знаю, — признался он. — Я должен верить, что наше дело правое — что уничтожение душ нужно остановить, не важно, ценой скольких тел. Я знаю, что хорошего решения нет. Не знаю, является ли это лучшим решением. Но ничего другого мы не можем придумать.

— Какие могут быть сомнения? — вмешался Патр. — Империя — это зло, построенное на зле, она преисполнена зла. Ей нужно положить конец. Как вы оба можете сомневаться?

Джесс и Рейт переглянулись, и Джесс сказала:

— А как же иначе?

— Мы уже приземляемся.

Рейт увидел позади Джесс вспышку света.

Пальцы девушки вцепились в его руку железной хваткой.

— Пока не поздно, не лучше ли повернуть обратно? — выговорила она. — Пока мы не успели натворить бед — мы все еще можем повернуть обратно.

Аэрокар тихо стукнулся о землю — не слишком удачное приземление для бога, подумал Рейт. Патр первым выпрыгнул из аэрокара и побежал к тому, что приземлился рядом с ними.

— Я знаю, где мы, — прошептал Рейт своей спутнице. — Это центр трансляции вечерних новостей. В это время все, кроме технического персонала, должны сидеть по домам.

— Значит, мы там, где и должны быть, — прошептала Джесс.

— Да, но не тогда, когда нужно.

Он поднялся. Надо было проверить, сумел ли кто из Соколов выяснить, почему Водор Имриш привел их всех сюда вместо того, чтобы сначала отправить их в Уоррен.

— Ты хочешь остаться здесь?

— Нет.

Джесс явно не кривила душой. Что ж, он не мог ее винить. На ее месте он тоже вряд ли согласился бы сидеть в темноте и ждать объяснений. Они вдвоем вышли. Все аэрокары приземлились на одной из боковых посадочных крыш. Рейт увидел, как кто-то из Соколов уже попытался открыть дверь и обнаружил, что она открыта.

— Система безопасности у них никуда не годная, — сказал кто-то у него за спиной.

— Или же здесь поработал Водор Имриш, — ответил другой.

Все они двигались к открытой двери — Соколы, их тщательно подобранные помощники и Патр.

— Почему все пошли внутрь? Вначале нужно установить защитные заклинания вокруг всех Уорренов.

Рейт схватил одного их Соколов за руку. Тот повернулся к нему.

— Мы уже все сделали. Мы работали несколько часов, Магистр Геллас. У моей команды ушло больше времени, чем мы предполагали, потому что нашим заклинателям помешали заклинатели Драконов, расставленные вокруг Уоррена в Уэст-Шэдоуфол. Наконец все получилось, и нам удалось расставить наши, но…

— Несколько часов?

Рейт отказывался верить собственным ушам. Несколько часов? Это означало, что жребий уже брошен. Уоррены защищены, магия должна начать терять силу по всей Империи; Рейту лишь оставалось сказать людям, чтобы они убрались с дороги, а затем следовали его совету.

Назад пути нет. Назад пути нет.

Вот это удар так удар — нанесен неожиданно и разом по всему телу. Рейт начал отчаянно оглядываться в поисках туалета — его кишечник сжался, и он с трудом подавил подкатившуюся к горлу тошноту.

Он протолкнулся через дверь трансляционного здания и, пробежав по коридору, нырнул в одну из дверей, позади которой, если верить табличке, располагался туалет. Он едва успел.

Его нещадно рвало. Затем Рейт выпрямился, держась за живот. Затем его вновь вырвало. Слишком тяжкое бремя для одного человека — бремя вины, бремя ответственности, бремя неопределенности.

— Пусть ничего этого будет на самом деле, — взмолился он. — Пусть не будет ни Уорренов, ни падения Империи. Просто измени все в лучшую сторону. Пусть все будет справедливо.

Желудок успокоился, но тело продолжала бить дрожь. Рейт весь покрылся испариной, а лицо покрывала мертвенная бледность. Когда приступ прошел, Рейт был все еще настолько слаб, что едва мог двигаться. Было слышно, как за дверью толпились люди. Они опасались, как бы с ним не случился нервный срыв. Рейт понимал, что чем дольше задержится здесь, тем больше вероятность того, что этих людей схватят и уведут прежде, чем они завершат свою последнюю — и теперь самую главную — часть их плана.

Рейт с трудом поднялся на ноги, прополоскал рот и направился к выходу.

— Со мной все в порядке, — сказал он, прежде чем кто-то успел поинтересоваться его самочувствием. — Моя болезнь еще не прошла, но у меня достаточно сил, чтобы и дальше продолжать начатое дело.

Прежде чем пройти через дверь, Соколы воздвигли вокруг мятежников щит. Теперь они приступили к нейтрализации магии, которая не позволяла никому, кроме наделенного полномочиями персонала, заходить в сверхчувствительные трансляционные комнаты. При желании Рейт мог бы свободно пройти и без всего этого, но в одиночку — и это он прекрасно понимал — ему ни за что не продержаться против более чем одного-двух защитников. Сколько же людей может находиться в этот час в трансляционном центре, точно никто не знал.