Читать книгу - "Арканмирр - Петр Верещагин"

Возможно, пронеслась быстрая мысль, я все же допустил ошибку. И вернуться к началу партии, естественно, нельзя. Оставалось только пробиваться вперед, надеясь на ничейный исход, — выигрыш был отныне недостижим.

Миры Света. Эфирный Престол. Дом Колеса.

— Нас осталось двое, Тайдес.

— Уверен ли ты в достоверности этой информации?

— Я хотел бы ошибиться. Тогда оставался бы хоть какой-то шанс.

— Почему так произошло? Ренфильд с Тироном — трудно поверить, а уж Балмот с Морфейн — и вовсе бред. Что дальше? Запятнанный Крест торжественно восстанет из небытия, Бездна окажется матерью нового светила, а Маска станет пророком Истины?

— Реальность иной раз подкидывает такие позиции, в сравнении с которыми фантазии буйного сумасшедшего являются верхом здравомыслия. Однако философия сейчас не поможет. Необходимо действовать, а у меня связаны руки.

— Ты сам виноват.

— Знаю. Думаешь, от этого легче? Такой маневр пошел прахом — и все из-за недооценки смертных!

— Ну, Странники еще не окончательно потеряны.

— Пару раз я смогу воспользоваться их услугами, если Тигр будет молчать. Что достижимо лишь тогда, когда он будет согласен с моей трактовкой событий. Можешь себе представить? Игрок Первого Уровня вынужден спрашивать позволения у собственной Фигуры!

— Добавь еще «им же созданной Фигуры».

— Увы. Я действительно создал Странников, собирая их по крупицам. Я использовал крохи затерянных сказаний, исполняющие Музыку Сфер Фанфары Судного Дня и образы, скрытые в подсознании у моих кандидатов на бессмертие. Собственно говоря, я дал каждому из них возможность осуществить собственную мечту. Не обещание — реальную возможность. Где же был прокол?

— Тут, Орион, следовало бы проследить все боковые Линии, на что явно нет времени. Тем не менее я попробую высказать предположение: ты пропустил чью-то мечту.

— То есть?

— Ты дал каждому из Странников шанс на осуществление сокровенной мечты, так? А знаешь ли ты, каковы были эти мечты?

— Проклятье! Элементарный разрыв первого рода в этико-логических функционалах — и не засечь такого!

Пальцы Ориона очертили в воздухе несколько огненных кривых, которые тут же скрутились в тройную спираль. Медленно разделяя их, штрих за штрихом, он создал перед собой связную картину символов. Тайдес, взглянув на завершение, присвистнул:

— И как ты это себе представляешь в реальности?

— Не представляю, — честно ответил Орион, — но сам видишь, произойдет именно так. Кстати, раз уж речь зашла о реальности… что будем делать с ситуацией, которая назревает сейчас в Девятом Круге Геенны?

— Это ты о Собирателе? Алкар-Аз настолько дряхл, что с ним без особого труда справятся местные Игроки. Территориально Преисподняя закреплена за Бездной, при чем тут мы?

— Элрос боится сунуть нос куда не следует, Влад убит охотниками на вампиров, Злотакиан увяз в колдовском сне, Балмот поглощен романом с Морфейн, а Мортог вдрызг разругался с остальными. Так что мы очень даже при чем. Или ты думаешь, что Собиратель не получит поддержки со стороны тех, кого я не называю по именам?

— Тоже мне поддержка. Миражи и так с ним. Вернее, не с ним, а с его супругой — как там ее? Сумеречная Леди? — в общем, не важно. Или ты видишь что-то большее?

— Вижу. Предвижу, если точнее. Думаешь, я о Миражах говорил?

Тайдес, помолчав, произнес:

— Или ты знаешь значительно больше меня, или очень изменился за время отсутствия.

— Скорее уж второе, — вздохнул Орион, — потому что информации у тебя, как всегда, больше. Но правильно интерпретировать ее можно только в том случае, если правильно сделать исходные допущения. А это не всем доступно ввиду естественных ограничений…

— Не тяни волынку, рассказывай. Какие еще допущения и ограничения? Разве Завет не предусматривает…

— К дьяволу Завет! Весь Игровой Кодекс — это чудовищное нагромождение лжи, суеверий и бесплодной философии! На одно слово правды там приходится страница пустопорожних рассуждений о вечности, которой не только нет, но и никогда не было!

Этот взрыв эмоций заставил Тайдеса удивленно вскинуть брови. Он ничего не сказал, давая собеседнику возможность остыть.

Орион мрачно улыбнулся:

— Верно, это кажется полной бессмыслицей: как, мол, законы Игры могут быть ложными, если опыт веков — да что веков, тысячелетий! — доказывает обратное? Вот тут-то и таится главный прокол. Нам известны лишь частности вселенских законов, а представленное в Кодексе их обобщение — не более чем ложь. И если исходить именно из таких посылок, то финальный вывод будет весьма интересен: у Вселенной имелся Создатель. Который, однако, когда-то отрекся от титула и собственных деяний. Можешь сообразить почему?

— Если рассмотреть эту гипотетическую ситуацию…

— Называй как хочешь. Главное — дай ответ.

— Полагаю, он мог создать то, чего сам испугался.

— Прекрасно. И что же это такое?

— Ну, скорее всего — нечто, превосходящее его собственное разумение… — И тут Тайдес понял. — Человек?!!

Опять Преисподняя, подумала Фрейя, проверяя местонахождение молодого Героя. У Йохана что, уже выработалась привычка наведываться туда перед каждой важной битвой?

Впрочем, улыбнулась Владычица, не такая уж плохая привычка. Куда более полезная, чем у большинства готландцев, перед сражением надиравшихся до посинения. Возможно, именно в этом крылась основная причина их дикой отваги и боевого безумия; ведь на следующее утро после попойки командиры подразделений распускали слухи, будто вся сохранившаяся выпивка — во вражеском стане (в чем было довольно много правды), и единственный способ покончить с тяжкими муками похмелья — захватить его. Тактику эту изобрел Фрит Ледяной Туман в те далекие времена, когда вождем готландцев (не носивших тогда это имя) был он сам.

Фрейя, принявшая из его рук бразды правления вскоре после этого, поразилась эффективности этой простой идеи и немедленно произвела старого воина-жреца в Паладины. В открытую презрев традиции предков, она наделила его званием, принадлежавшим народам, с которыми жители Данмерка, Нор-Эгр и Свеарики [Дания, Норвегия и Швеция (сканд.)], из которых в основном и состояли дружины Асгарда, имели не самые дружеские отношения.

Впрочем, Искательница уже тогда понимала, что традициям предков не место в новом, раскованном мире. По крайней мере, тем из них, которые не основываются на здравом смысле.

Владычица вздохнула. Какими же далекими и беззаботными казались те времена! Девятьсот с небольшим лет — не срок для богини; однако она знала, что за эти века изменилась сильнее, чем за предыдущие пятьдесят тысячелетий.