Читать книгу - "Дезертир флота - Юрий Валин"

Быстро выяснилось, почему купец рискнул взять на борт таких подозрительных оборванцев. Будущих рекрутов без долгих слов усадили на весла. Грести будущие моряки умели плохо, но барка все-таки прибавила ходу.

– Надоели мне эти места, – сообщил Ныр, опираясь локтями о высокий борт…

Мимо уже шестой день тянулись пустынные, заросшие редким тростником берега. Иногда плоские склоны оживляли короткие скальные гряды. Места казались совершенно необитаемыми, только в воде иногда скользили толстые черно-желтые змеи. С утра прошел короткий ливень, показалось солнце, но сейчас горизонт снова темнел.

– Сыро, опять нога ноет, вы злые, на веслах обезьяны какие-то сидят, и жара непонятно тяжелая, – грустно продолжил ныряльщик, разглядывая чернильной густоты тучу. – И поплавать никакой возможности.

– Сейчас поплаваем, – пообещал Квазимодо, тыча пальцем в тучу. – Если так дальше пойдет, то рыба на нас с неба посыплется. А у меня морда плесенью покроется.

– Тебя-то оближут, – с легкой завистью сказал Ныр. – А мне что делать?

– Тебя с удовольствием оближет Дракон. Кстати, что-то он примолк. Сыр доел и загрустил?

– По-моему, его сегодня укачивает, – обеспокоенно сказал фуа.

– Меньше жрать нужно, – мстительно заявил Квазимодо. – Где это видано, ящерицу сыром откармливать? Ты еще его пиво научи хлестать.

– Я знаю, почему ты злишься, но Дракон тут ни при чем, нечего придираться к безобидному животному.

Квазимодо промолчал, только покосился на сидящую в отдалении возлюбленную. Теа сосредоточенно полировала коготки какой-то мудреной пилочкой. Исправно играет роль избалованной дамочки. Квазимодо видел, как поглядывают на девушку самцы, неспешно ворочающие весла. Ну, с этими рыжая и самостоятельно справится. Не разбойнички даже – так, лохи деревенские. Квазимодо мучило совсем другое: за день ему удалось перемолвиться с лиской всего несколькими словами. Все время на чужих глазах. На барке стало жутко тесно, и слишком частые перешептывания надменной госпожи со слугами выглядели бы подозрительно. Оказалось, что так долго не слышать фырканья и ворчания драгоценного рыжего создания очень тяжко. Купец, скрепя сердце, проявил благородство и предложил молодой дамочке постоянно ночевать на барке под навесом. Все правильно, но теперь и ночами она будет далеко. Квазимодо с ужасом подумал, что действительно считает несчастный десяток шагов страшной далью. А впереди еще столько дней пути. Что за безумие ты затеял, Полумордый?

Скандал разразился через три дня. Днем хозяин барки обнаружил, что прутья одного из коробов с драгоценными фруктами раздвинуты и как минимум два десятка плодов исчезло. Еще три или четыре колючих шара оказались помяты и пускали душисто-вонючий сок. Хара сжал кулаки и хрипло выкрикнул кормчему короткий приказ. Гребцы, ежась, опустили весла. Барка замедлила ход и едва заметно дрейфовала по течению. Хара, невысокий и обычно производящий впечатление прижимистого и не слишком успешного в делах торговца, сейчас выглядел по-настоящему грозно. В глазах его светилась откровенная и праведная ненависть. За спиной хозяина застыли охранник и «серый». Оба держали руки на оружии. Купец властно махнул своим гребцам. Те встали со скамей и сгрудились на корме. Глядя на их угрюмые лица, Квазимодо подумал, что дело принимает серьезный оборот. Не хватало еще за подгнившие фрукты кровь проливать.

– Кто это сделал? – негромко, сдерживая ярость, спросил купец.

Теа со своими слугами оказалась у своего правого борта. Испуганные «рекруты», сбившись в кучку, пятились на нос.

– Лучше признайтесь сразу, – проскрежетал купец, глядя на подозрительных пассажиров поверх лошадей и коробов с грузом. Настороженно всхрапнул жеребец Теа. – Обещаю, виновный уйдет живым. Слышите? Каждый из фруктов стоил мне серебра. Вы, шваль, все вместе не стоите потерянного. Кто?!

Рыжая шагнула вперед:

– Не забывайтесь любезнейший. Ни я, ни мои люди ваших редкостей не трогали.

– Скорее всего именно так, молодая леди. Но закон – есть закон. Сожрать столько зебен-ти за один вечер никому не под силу. Кто-то припрятал мой товар. Если не найдем виновного, ваших людей обыщут. А потом, как это ни неприятно, придется обыскать и ваши вещи. Заранее извиняюсь.

Теа усмехнулась:

– Не извиняйся. Интересно будет посмотреть на того мертвеца, что решится пощупать меня или мои вещи.

– Надеюсь, до этого не дойдет, – зарычал Хара. – Уверен, что вы здесь ни при чем. Эй, оборванцы, кто из вас такой наглый? Признайтесь добром.

Квазимодо уже прикинул, что такого не предназначенного для посторонних глаз имеется в его собственном мешке. Ничего такого, за что немедленно вздернут на мачту, вроде бы нет, но демонстрировать имущество сомнительному обществу все равно не стоит. С другой стороны, не рубиться же с гребцами и прочими подчиненными скаредного купца? Квазимодо кинул взгляд на столпившихся у борта подозреваемых и без труда вычислил вероятного похитителя проклятых фруктов. Длинноволосый парень неестественно замер, вцепившись в свой тощий мешок. Лица Квазимодо не видел, но уши у несчастного побелели как мел. Неужто бедолага не нашел ничего лучшего, чем сунуть похищенное лакомство в свою торбу?

– Ты взял?! – выплюнул Хара.

Парень торчал столбом, онемев от страха. Товарищи потихоньку отодвигались от забытого богами недотепы.

– Обыщите, – рявкнул купец.

Парня схватили за плечи, один из гребцов рванул из его рук мешок. Парень так и не шелохнулся, только с тупым страхом пялился на разъяренного хозяина барки.

Квазимодо вздохнул с печалью и отвращением. Теа кинула на него короткий взгляд. Ее левая рука, слегка согнутая, чтобы легче было выхватить из-за рукава нож, расслабилась.

Квазимодо отвернулся. На обреченного длинноволосого простофилю смотреть не хотелось. Дурачок ты, неудавшийся моряк. На что надеялся? Сиганул бы за борт. Топорик за поясом, старый нож за голенищем. Глядишь, и добрался бы до родных мест в одиночку.

Мешок начали вытряхивать прямо на грязные мокрые доски, и парень наконец опомнился.

– Я не хотел! Я не знал!

Он рванулся так, что его с трудом удержали. Один из гребцов, выругавшись, врезал взбрыкнувшему подозреваемому по почкам. Хара, не обращая внимания на возню, хищно кинулся к содержимому высыпавшегося мешка, подхватил упавший сверток. Четыре увесистых колючих мячика были завернуты в застиранные портянки. Купец в бешенстве выставил на ладонях драгоценные фрукты. От одного была грубо откромсана половина.

– Нажрался, паразит, в голову трахнутый?!

– Я не знал…

Смачный шлепок заткнул рот вору. Ароматные брызги полетели во все стороны, обрызгав близко стоящих гребцов. Половина колючего шара осталась торчать изо рта преступника. Купец отряхнул испачканную руку, буркнул:

– Не знал он. Двадцать четыре дня до Канута шли и сейчас тащимся. Убытков сколько. Десять плетей и на «волочню» его, живо.