Читать книгу - "И придет волчица… - Ирина Шевченко"

Да, магистр Эн-Ферро говорил именно так. А его жена – между прочим, квалифицированный медик из развитого мира – эти слова подтверждала. Отчего же они тогда долго шептались на кухне? Зачем Лайс, едва Галла проснулась, взял у нее кровь и спросил, достаточно ли у нее сил, чтобы открыть портал к вратам?

– Я еще чего-то не знаю, Дьери?

– Глупости, – отмахнулась она.

– Неправда. Глупостей я знаю предостаточно.

– Братишка страхуется. Раньше делал анализы несколько раз в месяц, но потом стало ясно, что ничего такого со мной не случится…

– Какого такого?

Галла вздохнула:

– Такого, как с моей мамой. Это долгая история. Давай я отправлю Лайса и все тебе расскажу?

Галла

Тесты ничего не показали. Зато Лайс с Рошаном повидался. И от ремонта двери увильнул, сбросив все на Иоллара с Сэлом (а в итоге все доделывал зашедший узнать, как дела, Ромар).

На следующее утро я чувствовала себя достаточно хорошо. Так хорошо, что решила не прогуливать работу, хоть у меня и была уважительная причина.

– Останься, а? – жалобно протянула «причина», в который раз пресекая мои попытки выбраться из-под одеяла. – Зачем тебе эта школа?

Действительно, зачем? Но проклятое чувство ответственности, которое я так долго в себе воспитывала и воспитала-таки на свою голову, не позволило оставить без жизненно важных знаний учеников двух курсов.

– Это только до весенних выгулок, – пообещала я. – Пока подыщут кого-нибудь на мое место.

– Еще два месяца?!

– Два месяца по два-три часа в день. А остальное время буду с тобой. Длань-другая, и так тебе надоем, что сам будешь меня на работу гнать.

– Не надоешь, никогда. – Он навис надо мной, опершись на руки, и длинные волосы упали шатром вокруг моей головы, закрывая от меня весь остальной мир. Или меня от всего остального мира? Так спокойно и уютно… Пожалуй, пусть пока не стрижется.

– Ил, мне нужно идти. На обратном пути куплю тебе булочек с маком.

Ради булочек меня отпустили.

После смерти магистра Марко должность старшего наставника оставалась незанятой, но на учебном процессе это не отразилось. Школа работала как хорошо отлаженный механизм: лекции, практические занятии, работа на выезде – все шло согласно утвержденным еще в сентябре планам… Только чаю теперь не с кем было попить в перерывах между занятиями.

– Ты сегодня какая-то другая, – заметила забежавшая перед уроком Вришка. – Выглядишь так хорошо.

Сегодня я абсолютно счастлива. И готова кричать об этом на весь свет! Только нельзя. Мы еще не решили, как объяснить присутствие Иоллара в моем доме, но уже определились, что не будем объявлять о том, что это именно он. Не хватало еще какой-нибудь орденской комиссии по внеплановым чудесам. Даже ребятам условились ничего не говорить: как ни жаль будет с ними расставаться, но наш уход с Тара – дело решенное, а до мая продержать их в неведении будет несложно. Тем более при их тактичности: от кого я беременна, никто из друзей не спрашивал. По-моему, сошлись на том, что я просто захотела ребенка. А теперь я, значит, захотела привести к себе какого-то парня? Что ж, на меня это похоже.

– Я не хочу быть «каким-то парнем», – нахмурился Ил, когда, вернувшись домой, я затронула эту тему. – И мне не все равно, что станут говорить о моей жене.

– Жене? – удивилась я. – И когда это мы успели?

– Когда ты надела мой подарок.

– У-у, так неинтересно. Я хотела настоящую свадьбу, как у людей.

– Мы не люди, родная, – с улыбкой напомнил он.

– Ну я-то хотя бы наполовину человек.

– Слушай, – задумался Ил, – а кем тогда будет наш сын?

– Нашим сыном.

– Нет, но…

– Драконо-эльфо-человеко-орк как-то странно звучит, тебе не кажется? Он будет чудесным мальчишкой.

– И я хочу быть отцом этого чудесного мальчишки.

Приплыли.

– Ил, ты и так его отец.

– Я имел в виду – здесь, для всех. Не «какой-то парень», а твой муж и отец твоего ребенка.

Этот разговор шел в гостиной, где мы пили чай с купленными, как и обещала, булочками.

– Я не хочу, чтобы о тебе плели всякие гадости.

Я не обращала внимания на сплетни, а любимый за день в городе успел наслушаться, и его это задело – издержки дворцового воспитания. Хотя мне казалось, где-где, а в правящих семействах шкафы под завязку забиты скелетами, и на всякого рода пересуды должен быть врожденный иммунитет.

– Хорошо, – сдалась я. – Тогда нам нужно придумать достоверную историю и пустить ее в народ. Как у тебя с воображением?

– Не жалуюсь. Заодно потренируюсь сочинять сказки для сына. Не против, если я отнесу его в спальню?

– Кого? – не поняла я.

– Своего сына.

Иоллар подхватил меня на руки и отнес наверх. Не обращая внимания на мое хихиканье, уложил на кровать и, наклонившись к моему животу, начал:

– Жила-была прекрасная чародейка…

– Такая уж прекрасная? Кажется, сначала она была тощей ведьмой.

– Как скажешь, родная, – невозмутимо согласился он. – Жила-была тощая ведьма, вредная-превредная. И никому от нее покоя не было, особенно одному благородному принцу…

– С жутким характером.

– Это моя сказка, Дьери, так что не мешай.

«Жила-была чародейка. Не то чтобы прекрасная, но и не уродина, конечно. И был у нее жених… Ну не совсем жених, скорее – хороший друг. Но в будущем мог стать женихом, если бы не нашелся злой колдун, который этого друга убил. Разозлилась чародейка, нашла того колдуна и тоже убила (так ему и надо!). Но не стало у нее от этого легче на сердце, и, чтобы печаль развеять, поехала она мир посмотреть да себя показать. И встретился ей в дороге добрый молодец…»

– Подорожная со всеми печатями. – Сэл пришел ближе к вечеру и принес обещанные бумаги. – Думаю, отец не кинется – этих бланков в столе штук двадцать было. Потом отметишься у капитана городской стражи. Только имя вписать осталось.

– Сумраком и пиши. Хаш. Хашер. Лар Хашер.

– Сумрак Сумрачный. Масло масляное, – пробормотала я. Но для сказки простительно.

«Итак, встретился чародейке добрый молодец из страны заморской, роду эльфийского…»

– Лучше – полукровка. Меньше вопросов.

«Роду эльфийского, знатного, но не чистых кровей. Оттого и вынужден был он и имя, и лицо свое ото всех скрывать…»

– Нет, на лице шрам. Стра-ашный такой.

«А на лице – шрам, в память о схватке со старым врагом. Но, невзирая на этот изъян, полюбила его чародейка всем сердцем. И он ее – тоже. Месяц прожили они душа в душу далеко от людей, в зеленом лесу, и не было на всем белом свете их двоих счастливее. Но пришло время чародейке домой возвращаться. А возлюбленный ей говорит: «Ты езжай вперед, а я после прибуду. Есть у меня два брата. Один – воин славный…»