Читать книгу - "Солдаты Омеги - Виктор Глумов"

Тогда, лежа на койке лазарета, Орв не желал открываться. Чувствовал одиночество странного мутанта, считающего себя человеком, но открываться не хотел. Потом осознал: Бохан опасен. Не для одного бывшего шамана Орва, для всех. И Орв остался, чтобы, когда придет время, перехватить занесенную над Пустошью руку генерала.

А сейчас он привык к Бохану. Не подружился — как можно дружить с заклятым врагом? Слуге жизни не сойтись с хозяином ее сестры-антагониста. Но он понял, принял, поддерживал генерала, когда было необходимо, оставался рядом. А Бохан, подобно капризному ребенку, не отпускал Орва, при себе держал, нуждался в нем постоянно.

Бохану бы в стойбище, со старейшинами побеседовать. А здесь с кем ему разговаривать? Люди узна́ют — распнут на кресте. Гронги не разумны в обычном понимании этого слова. Друзей у него нет, одни соратники. Орв пожалел генерала: надо же, как плохо ему живется. А все потому, что Бохан занял не свое место. Ему бы в стойбище… Мысли пошли по кругу, Орв начал задремывать.

Снова почему-то вспомнился Гоп, непутевый ученик. Когда Орв ушел, поддавшись на уговоры, чтобы помочь далекому пациенту, да так и не вернулся, деревня осталась без шамана. Орв жил долго, так долго, что рождавшиеся мальчики и девочки с внутренним зрением становились шаманами в других племенах… а единственный ученик оказался бездарем, впрочем, и его можно было научить — даже без внутреннего зрения руки умелого лекаря творят чудеса.

— Орв! — Мысли Бохана вдруг ворвались в дрему мутанта. — Орв, проснись, ты мне нужен!

Орв с трудом поднял тяжелые веки и уставился на генерала. Генерал легко выдержал взгляд — его сияющие глаза сами могли кого угодно напугать. Орв прикинул в сотый раз, не открыть ли генералу Бохану тайну его, генерала, происхождения? Не рассказать ли о мутациях, о том, что не только в племенах, но и у обычных людей рождаются странные дети? Радиация, химическое загрязнение… Нет, не сто́ит. Наивно было бы думать, что после этого генерал оставит свою Омегу и уйдет с ним на гору Крым.

— Низшие не отвечают! Орв, они отказываются со мной говорить!

— Ф-флифком… — Поморщившись, Орв поднялся. — Ф-флифком много крови на тебе, генерал…

Бохан вздрогнул и отвернулся. Орв почувствовал, как генерал стремительно закрывает свои мысли.

* * *

— Р-рота! Подъем!

Лекс смотрел, как солдаты выскакивают из палаток — распаренные со сна, злые и недовольные. Ничего, сейчас они станут еще злее и недовольнее. Последним показались Глыба и Барракуда — они вели Кусаку, который автоматически загребал ногами, повиснув на товарищах. Где?! Ну где они берут самогон?! Из сахара прямо в крови получают?

— Стройсь! Смир-рна! Рота! Слушай мою команду! — Лекс отдышался, так и голос сорвать недолго. — Полчаса… м-да. Рота! Гигиенические мероприятия и завтрак завершаем быстрее обычного, по сигналу. Выдвигаемся на выполнение срочного задания.

Мутафага тебе в зад, капитан Кир, ползуна тебе в брюки. Люди даже отдохнуть не успели, а он уже посылает роту на зачистку. После новостей о гарнизоне. После бессонной для Лекса ночи. Лекс подозревал, кто устроил бунт, да и для командования это не было секретом, и новостью стало только для капитанов Лекса и Тойво: давно все знали «наверху», зачем доводить до сведения ротных? Не их дело, у них сейчас другая задача.

Артур. Названый брат. Лекс приказал себе не думать об этом и гаркнул:

— Выезжать приказано после полудня! Выполнять! Бегом марш! После завтрака — построение, инструктаж. Младший офицерский состав и сержанты — проследите за выполнением и подойдите ко мне.

Посчитали, что для зачистки достаточно одной роты. «Чтобы войну понюхать», — объяснил Кир. И на секунду Лексу показалось: Кир это специально. Кир его ненавидит. Ерунда, конечно, у командира не может быть таких мотивов.

— Лекс? — Кусаку куда-то дели; Глыба, обдавая капитана перегаром, топтался рядом. — Что за операция-то?

Сейчас бы его одернуть, напомнить, кто тут ротный, но у Лекса на душе было слишком муторно.

— Восточнее есть нелегальная переправа. Приказано взорвать мост.

— А саперы у нас есть? Я с динамитом возиться не буду.

— Саперов дадут. Я тоже не специалист. Глыба, признайся: откуда Кусака берет самогон?

Глыба уставился на Лекса кристально честными глазами. Не расколется. Лекс пообещал себе при случае перебрать танкер, по винтикам раскрутить. И в двигатель заглянуть.

— А люди там будут? Если есть мост, там, наверное, деревня…

— Местных приказано уничтожить, — ответил Лекс, развернулся на каблуках и поспешил к полевой кухне — завтракать.

* * *

Выехали после полудня — совещались долго, вертели карту, не подробную, самодельную, спорили с саперами. Те утверждали, что нужно расположить заряды в двух точках, разделив мост на три равных отрезка. Лекс же тыкал пальцем в деревню на той, заразломной, стороне и доказывал, что не стоит рисковать жизнями людей: сендер по мосту не пройдет, зачистить не получится и оттуда будут стрелять по саперам.

— Одного заряда хватит, — настаивал Лекс, — заложим у основания на нашей стороне и рванем.

— Нужно наверняка. — Командир саперов, лейтенант, совсем молоденький, только из Цитадели, нервничал. — А по науке, капитан Лекс, наверняка — две точки.

Лекс схватился за голову и решил дожать лейтенанта на месте.

И снова были жара, тряска и пыль, снова громче мотора храпел Кусака. У Лекса даже появилось чувство, что Кусака — талисман, вроде жестяного ведра команды Орва на Полигоне. Глыба угрюмо молчал, потом решился.

— Лекс, — перекрикивая рев двигателя и лязг жести, начал он, — слушай. Приказ — это приказ. Его нельзя оспорить. Нельзя не подчиниться — будешь предателем, дезертиром. Я все понимаю: мирные люди. Но война — это убийство. Я уже воевал. Ты уже… Ты будешь воевать. Так что прекрати это.

— Что — это?!

— Тихую истерику, вот что. Вспомни: ты — профессионал. Ты на войне. У тебя приказ. И прекрати думать. Воины Омеги не думают.

Лекс хотел ответить откровенно, но перехватил взгляд Барракуды — грустный, обреченный, как у мутафага, угодившего в капкан, и прикрикнул бодро:

— Отставить разговорчики! Выполняем задание!

* * *

Трясло, болтало и мотало, как песчинку ураганом. Лекс покрепче сжал зубы, чтобы не прикусить язык ненароком, Барракуда привязал спящего Кусаку к креслу, Глыба шипел гадюкой. Тропа в скалах, не проложенная человеческой рукой, а прорубленная природой, извилистая, по камням, по глыбам, через расщелины, — дорогой это не назвал бы даже ползун. О том, что делается с людьми в грузовиках, Лекс старался не думать. Казалось, мозг подпрыгивает внутри головы и глаза вот-вот выскочат.

Как бы взрывчатка не сдетонировала.

Кусака застонал, булькнул, его вырвало. По танкеру поплыл кислый запах блевотины, Барракуда позеленел, шипение Глыбы стало громче и яростней, Лекс чуть не повторил «подвиг» Кусаки.