Читать книгу - "Естественная история драконов. Тайна Лабиринта. Мемуары леди Трент - Мари Бреннан"

– Если вам не хочется наблюдать их лично, – предложил Том, – я возьму это на себя.

– Нет.

Это слово слетело с языка само по себе, рефлекторно, естественно, неудержимо, словно дыхание.

– Нет, я на них взгляну.

Слова сии были продиктованы отнюдь не профессиональными амбициями. Да, без мыслей о том, что, отказавшись от какой-либо части работы и взвалив ее на Тома, я только укреплю те самые суждения, против которых мы оба боремся изо всех сил, дело не обошлось. Но я настаивала на своем не поэтому.

Я отказалась от всяких поблажек, так как была слишком неравнодушна к драконам, чтоб отворачиваться от их страданий.

Обычно мужчины порицают женщин, в особенности женщин-ученых, за избыток сентиментальности. Рассуждения их таковы: мы, женщины, слишком глубоко, слишком остро чувствуем, и эти чувства, будучи ненаучными, вредят подобающей ученому беспристрастности. Таким образом, согласно логике сего силлогизма, женщины для научной работы не годятся. На это я в разные годы дала ряд ответов, порой простых и коротких, порой более пространных и затейливо выстроенных, однако данная книга – воспоминания (то есть по определению нечто личное), и потому я скажу коротко: все это – полный вздор.

Да, при одной мысли о том, что проделано с драконами, мне сделалось дурно. Ведь я действительно к ним неравнодушна и в сих воспоминаниях данного факта не скрываю, хотя на протяжении своей научной карьеры изо всех сил старалась его не афишировать, дабы завоевать доверие в кругу коллег. Понимала я и практическую необходимость, лежавшую в основе действий лорда Тавенора: держать в неволе здоровых взрослых драконов, не приняв хоть каких-то мер к ограничению их возможностей, попросту неразумно. Однако я отнюдь не считаю, что признание данной необходимости подразумевает отречение от всех человеческих чувств касательно наших методов и их последствий. Более того: с наукой, не заботящейся о подобных вопросах, мне не хотелось бы иметь ничего общего.

Таким образом, смотреть пойманных драконов я отправилась с великой тяжестью на сердце (сейчас я уже не стесняюсь в этом признаться). Увиденное нимало не утешило меня.

Драконов держали в больших открытых ямах за оградой, пристроенной к старой стене поместья. Дно ям находилось на такой глубине, что выпрыгнуть наружу драконы не могли, а сами ямы слегка расширялись книзу, чтобы животные не смогли вскарабкаться наверх. Каждая из ям была снабжена небольшим отнорком – пещеркой, где драконы могли по мере надобности укрываться от солнца, изнутри облицованной камнем для имитации естественных каменных укрытий, в коих драконы нередко устраивают жилье, и приятно прохладной в сравнении с раскаленным на солнце песком.

Однако драконов все это не радовало. Они, хоть и являются животными, отнюдь не лишены чувств, и это ясно было видно по их позам и поведению. Драконы наши выглядели вяло, глаза их потускнели, неухоженную чешую покрывала пыль. Искалеченные крылья волочились по песку; на кончике левого крыла одной из самок виднелась повязка, оберегавшая потертое место от новых повреждений.

Короче говоря, они оказались ничуть не похожи на сказочных драконов, великолепных золотых змеев, парящих в небе над своими пустынными владениями. Настолько, что сердце защемило в груди.

– Неудивительно, что они не желают размножаться, – сказала я Тому. – Как известно, чем сильнее лошадь расстроена, тем меньше она склонна к спариванию. Думаю, то же самое верно и для драконов.

– Значит, мы должны найти способ улучшить их расположение духа, – откликнулся он. – Хотя каким образом… понятия не имею.

На тот момент наши «конюшни» состояли из самца и двух самок: третья самка за время, прошедшее от отъезда лорда Тавенора до нашего прибытия, зачахла. Проявив недюжинную образованность, но воображения – не более чем у меня в возрасте семи лет, лорд Тавенор дал им имена по порядку номеров: одну из самок звали Примой, самца – Квартусом, а вторую самку – Квинтой. (Секундус и Терция некоторое время назад пали, вместе с Секстой, Септимусом и Октой.) Я обошла по кругу все три занятых ямы и спустилась в четвертую, дабы осмотреть ее изнутри. Внутри яма не слишком напоминала привычный для драконов ландшафт, но вообразите себе реакцию полковника Пенсита с шейхом, если бы я попросила их разбить на рабочей базе пустынный парк гигантской величины!

Том наблюдал за моими изысканиями сверху, опершись на барьер.

– Возможно, тут подошла бы огромная клетка, – сказала я, подняв голову. – Вернее, две клетки, одна внутри другой. Измерив предельную досягаемость струи пламени, получим ширину зазора между решетками, необходимую, чтобы никто не пострадал. И еще нужно сделать клетку высокой – на манер каркаса Невидимого Дома на Всемирной Выставке. Конечно, сорок метров – для дракона не высота, но хотя бы немного полетать они смогут.

Улыбку Тома нетрудно было разглядеть даже со дна ямы.

– И какую-нибудь тележку на рельсах для подачи корма, – подхватил он. – Вот только чистить такую клетку, боюсь, будет затруднительно: придется прокрадываться внутрь, пока драконы спят.

Если бы мы смогли добиться от драконов стабильного размножения, Корона выстроила бы им по нашим указаниям хоть сотню клеток, и сколь угодно роскошных. Однако животные сии не пойдут нам навстречу, если мы не сумеем улучшить условия их содержания… Замкнутый круг! Однако пренебрегать любыми идеями, пусть даже самыми фантастическими, не стоило, поскольку они вполне могли натолкнуть нас на более реалистичные решения.

Взобравшись наверх, я остановилась передохнуть. Сухой ветер гладил щеки, точно шелк. Я чувствовала себя совершенно опустошенной.

Том положил мне руку на плечо (не наедине подобные ободряющие жесты он позволял себе крайне редко).

– Ничего, Изабелла. Мы найдем способ.

Я согласно кивнула:

– А если не выйдет, то уж никак не из-за недостатка стараний!