Читать книгу - "Дети крови и костей - Томи Адейеми"

– Я попробую.

– О боги! – Я закатываю глаза. – Чего ты от меня хочешь?

– Может, извинений? – рычит Тзайн. – Папа чуть не погиб! А сейчас ты сидишь здесь, притворяясь, будто ничего не случилось.

– Я уже попросила прощения, – огрызаюсь я в ответ. – У тебя и у папы.

– Это ничего не меняет.

– Тогда прости, что не могу изменить прошлое!

Мой крик эхом разносится среди деревьев, и вновь между нами воцаряется ледяное молчание. Я провожу пальцами по трещинам старого кожаного седла Найлы, и в груди разливается пустота.

«Ради богов, подумай, Зели, – звенят в моей голове слова Мамы Агбы. – Кто защитит твоего отца, если ты ранишь этих людей? Кто поможет Тзайну, когда стражники решат отомстить?»

– Тзайн, мне очень жаль, – тихо говорю я. – Правда. Чувствую себя ужасно, гораздо хуже, чем ты можешь себе представить, но…

Тзайн раздраженно вздыхает:

– Всегда есть «но».

– Это не моя вина! – восклицаю я вне себя от гнева. – Папа вышел в море из-за стражников!

– А из-за тебя чуть не утонул, – возражает Тзайн. – Ведь это ты оставила его одного.

Я замолкаю. Спорить нет смысла. Настоящий косидан, сильный и красивый, Тзайн не поймет, почему мне так нужно заниматься с Мамой Агбой. Юноши Илорин хотят с ним дружить, девушки – украсть его сердце. Даже стражники ходят за ним по пятам, восхищаясь его игрой.

Он не поймет, что значит быть мной, предсказательницей. Вскакивать всякий раз, как появляется стража, не зная, когда издевательства закончатся.

Я начну с этой…

При воспоминании о грубой хватке стражника желудок скручивает. Кричал бы на меня Тзайн, если бы знал? Если бы понял, сколько усилий я прикладываю, чтобы не разрыдаться?

Мы едем в полной тишине. Деревья начинают редеть, и вдали появляется Лагос. Столица за вратами из эбенового дерева совсем не похожа на Илорин. Вместо сонного моря город наводнен бесчисленными толпами народа. Даже издалека видно, насколько много в нем людей. Непонятно, как они там живут.

Я глазею на столицу со спины Найлы, по пути высматривая белые головы предсказателей. Косидане Лагоса по количеству превосходят их втрое, а значит, должны сильно выделяться из толпы. Хотя места за стенами столицы хватило бы на всех, мой народ ютится в трущобах – единственном месте, где им позволено жить. Я горестно вздыхаю, сидя на спине Найлы, от вида трущоб что-то во мне как будто умирает. Столетия назад десять магических кланов и их дети жили обособленно. Косидане строили города, а маги жили на берегу океана, в горах или среди полей. Но со временем они расселились по всей Орише, движимые любопытством и новыми возможностями.

Прошли годы. Маги и косидане стали играть свадьбы, создавая семьи вроде моей. Смешанные браки множились, магов в Орише становилось все больше. До Рейда мой народ был самым многочисленным в Лагосе.

Те предсказатели, которых я сейчас вижу, – все, что осталось.

Тзайн натягивает поводья Найлы, останавливаясь, когда мы подъезжаем к деревянным воротам:

– Подожду здесь. Город ее испугает.

Я киваю и спускаюсь. Целую темный, влажный нос Найлы и улыбаюсь, когда она лижет меня шершавым языком, но улыбка тут же меркнет, едва я оглядываюсь на Тзайна. Мы так и не обмолвились ни словом, нужно спешить. Я поворачиваюсь и иду к воротам.

– Стой.

Тзайн спрыгивает с Найлы, нагоняя меня одним широким шагом. Брат вкладывает мне в руку ржавый кинжал.

– У меня же есть посох.

– Знаю, – говорит он. – На всякий случай.

Я убираю оружие в карман:

– Спасибо.

Мы молча смотрим на грязь под ногами. Тзайн пинает камешек. Не знаю, кто сломается первым. Наконец, он нарушает молчание:

– Я не слепой, Зел. Знаю: в том, что случилось сегодня, нет твоей вины. Но я жду от тебя большей осторожности, – на секунду глаза Тзайна вспыхивают, открывая то, что он стремится спрятать. – Папе все хуже, а стражники дышат нам в спину. У тебя нет права на ошибку, следующая станет последней.

Я киваю, все еще глядя в землю. Я многое могу пережить, но разочарование Тзайна ранит, как нож.

– Будь осторожнее, – вздыхает Тзайн. – Пожалуйста. Папа не переживет твоей смерти… И я тоже.

Стараюсь не обращать внимания на боль в сердце.

– Прости, – шепчу я. – Я сделаю все, как надо. Обещаю.

– Хорошо, – Тзайн выдавливает улыбку и ерошит мне волосы. – Хватит об этом. Иди и продай эту рыбину втридорога.

Я смеюсь, поправляя ремешки сумки:

– Сколько, ты думаешь, мне за нее дадут?

– Две сотни.

– И все? – Я вскидываю подбородок. – Ты так низко ценишь мои таланты?

– Это куча денег, Зел!

– Спорим, я получу больше?

Улыбка Тзайна становится шире в предвкушении пари:

– Принеси больше, и я буду сидеть с папой всю следующую неделю.

– По рукам, – я ухмыляюсь, воображая следующий поединок с Йеми. Посмотрим, что она сможет против моего нового посоха.

Спешу в город, готовая торговаться, но при виде стражников у ворот сердце уходит в пятку. Я пытаюсь унять дрожь, пряча складной посох под поясом шаровар.

– Имя? – рычит высокий стражник, глядя в огромную книгу. Его темные волосы вьются от жары, мокрые от текущего по щекам пота.

– Зели Адебола, – отвечаю я со всем уважением, на какое способна. Больше никаких ошибок. Я нервно сглатываю. По крайней мере, сегодня.

Стражник едва удостаивает меня взглядом, записывая имя.

– Откуда?

– Из Илорин.

– Илорин?

Другой стражник, невысокий и толстый, пошатываясь, подходит к нам, опираясь на стену, чтобы не упасть. Резкий запах алкоголя наполняет воздух, когда он приближается.

– Что ты, мушка, за… была так да… леко от дома?

Невнятные слова вылетают изо рта вместе со слюной. Сердце сжимается, когда он подходит ко мне. Его мутный взгляд становится злым.

– Цель визита? – спрашивает высокий и, к счастью, трезвый стражник.

– Торговля.

При этих словах мерзкая улыбка появляется на пьяном лице второго. Он пытается схватить меня за руку, но я отступаю и поднимаю сверток.

– Торговля рыбой, – говорю я, но, несмотря на мое объяснение, стражник бросается вперед. Я рычу, когда его пухлые руки обхватывают мою шею, прижимая к стене. Он наклоняется так близко, что я вижу черные и желтые пятна на его зубах.

– Ясно, по… чему ты рыбой торгуешь, – хохочет он. – Сколько сей… час стоит муха? Два медяка?