Читать книгу - "Естественная история драконов - Мари Бреннан"

Папа́ дал согласие на брак без лишних разговоров. Вернувшись домой по окончании Сезона, я увидела в его глазах искреннюю радость. От этого я неожиданно расплакалась и не смогла найти слов благодарности за то, что он указал мне путь к счастью. Но, полагаю, он понял меня и без этого.

Свадьба состоялась той же осенью, вскоре после моего семнадцатого дня рождения. Празднество было пышным: имея лишь одну дочь, родители могли позволить себе дать за мною неплохое приданое и устроить торжества на широкую ногу. Благодаря связям Кэмхерстов, простиравшимся куда дальше наших, нас удостоили вниманием даже несколько августейших персон.

Конечно, ярчайшие из свадебных воспоминаний должны быть связаны с мужем. Во многом, так оно и есть, но воспоминание, которым я хочу поделиться с вами, касается не мужа, а отца. В день свадьбы невеста не знает ни минуты покоя и уединения, но к вечеру папа́ отозвал меня в сторону и вручил мне небольшой сверток.

– Для вас с мужем мы приготовили другие подарки, – сказал он, – но это, дорогая моя Изабелла, подарок лично тебе.

Я заподозрила, что находится внутри, еще не развернув свертка: пальцы могли бы узнать содержимое на ощупь. Однако я сдерживала слезы, пока действительно не увидела знакомый переплет «Естественной истории драконов» сэра Ричарда Эджуорта.

– Я приобрел эту книгу для тебя, – сказал папа́, – хоть и понимал, что это может кончиться бедой. Поскольку она привела тебя к счастью, думаю, она должна принадлежать тебе.

Совершенно забыв об уроне, наносимом слезами косметике, и об угрозе испачкать отцовский костюм, я обняла папа́ изо всех сил.

Как бы абсурдно это ни прозвучало, только в тот момент я осознала, что оставляю родительский дом навсегда. Возможно, джентльмены, читающие мои мемуары, меня не поймут, но дамам это чувство знакомо слишком хорошо. Замужние леди сами прошли через это, а незамужние, несомненно, над этим хотя бы задумывались. Выйти замуж означает сменить один дом на другой, а зачастую – не только дом, но и местность. Конечно, моим переживаниям не сравниться с замешательством невест королевских кровей, выходящих замуж за границу, но мне предстояло покинуть фамильную усадьбу в Тамшире, где я провела практически всю жизнь, оставить позади все, что я знала, и переселиться в дом Джейкоба в пригороде Фальчестера.

Джейкоб… В этих мемуарах я намеренно называла его мистером Кэмхерстом вплоть до сего момента. Именно так я мысленно называла его в те дни и некоторое время после. Прошли недели, а то и месяцы, прежде чем для меня стало естественным называть его по имени. В период ухаживания и после обручения мы провели вместе довольно много времени, но все же переезд в его дом в качестве супруги казался мне чем-то мучительно интимным, и, сколько бы я ни убеждала себя, что эта интимность теперь в порядке вещей, все было без толку. Помочь могло одно лишь время – только со временем он перестанет быть мне наполовину чужим и сделается для меня не только мужем, но и другом, как я когда-то надеялась.

Думаю, и Джейкобу, со своей стороны, пришлось привыкать ко мне. Нет, до свадьбы он не вел беспутную холостяцкую жизнь, однако в самом деле был холостяком и не привык к тому, что его жизнь принадлежит не только ему, но и какой-то женщине. К тому же, думается мне, он не вполне понимал, что со мной делать. В тот день, на Уэстбери-сквер, он сделал мне предложение оттого, что ему понравилась мысль о жене, с которой можно обсудить нечто большее, чем список приглашенных на званый обед. Но что делать с женой, когда она поселится в его доме?

В конце концов, он большей частью предоставил меня самой себе. Я имела свободный доступ к его библиотеке и могла просить его пополнить собрание, если мне хотелось прочесть нечто, не вызывавшее у него интереса. Эджуорта и еще несколько томиков я хранила для себя, в своей гостиной. Признаюсь: заполучив такое множество материалов для чтения, я время от времени пренебрегала обязанностями супруги, забывая устраивать званые обеды и прочие мероприятия, приличествующие людям нашего положения. Джейкоб побеседовал со мной об этом, и я обещала исправиться. К несчастью, вскоре нас постигла беда.

Почти через год после свадьбы я обнаружила, что жду ребенка, но вскоре после этого случился выкидыш, едва ли не на полгода ввергнувший меня в глубокую депрессию. Я прекратила переписку почти со всеми родными и друзьями, не в силах заставить себя написать даже Аманде Льюис, успевшей родить вполне здорового сына и ожидавшей второго ребенка. Несмотря на все заверения в обратном, я не могла избавиться от чувства вины: казалось, я не сумела исполнить главного долга жены. Джейкоб успокаивал меня, как только мог, но в конце концов на время с головой погрузился в дела: склонная к внезапным приступам слез, я была не слишком-то приятной компанией. Ища утешения, в один из дождливых дней, когда внимание мое были не в силах привлечь даже книги, я извлекла на свет одно из немногих напоминаний о детстве, привезенных с собою из дому – бережно хранимого Изумрудика.

Так и застал меня Джейкоб – сидящей на софе с пропитанным уксусом искровичком в руках.

– Могу я взглянуть? – мягко спросил он.

Я не услышала, как он вошел в мою гостиную, и вздрогнула. От этого Изумрудик выскользнул из рук. Я вскрикнула, но Джейкоб успел подхватить его на лету, да так осторожно, что искровичок ничуть не пострадал.