Читать книгу - "Злые игры - Андрей Васильев"

– Значительно лучше, – чуть севшим голосом сообщила мне женщина. – Про тебя вспоминает часто, спрашивала меня, не заглянешь ли ты к ней еще раз.

– Вот! – укоризненно произнес я. – Но что же я получил от вас в ответ? Буквально плевок в лицо. Нет, дорогая моя Ольга Михайловна, так не пойдет. Знаете, у меня есть понимание о том, что такое самоуважение. И говорю я с вами сейчас лишь потому, что меня мама с папой в детстве хорошо воспитали, привив почтение к людям старшего возраста.

– Это уже перебор, – возмутилась Ряжская. – Не настолько я и старше тебя!

Мне очень хотелось сказать «настолько», но это было бы уже откровенное хамство, которое не слишком укладывалось в ту канву разговора, которую я для себя определил.

– Объясни по-человечески, что опять не так? – потребовала у меня женщина. – Без этих твоих метафор!

– Вы файл, что мне переслали, сами открывали? – осведомился я у нее. – Смотрели, что внутри?

– Нет. Мне его отправил начальник службы безопасности, а ему я доверяю, он профессионал.

– Лентяй он, а не профессионал. Или, что вероятнее, дилетант, рядящийся под специалиста. Алеша – тот был профи, а этот черт знает что и сбоку бантик! Полагаю, вы с мужем еще живы лишь потому, что по нынешним временам стрелять и взрывать богатых людей практически перестали. Если бы не эти социальные перемены, то я бы сейчас спокойно спал, а вы в аду горели.

– Саша, ты не перегибай палку, – снова попросила меня Ряжская.

– Ольга Михайловна, мы взрослые люди, и оба понимаем, что для таких, как вы и ваш супруг, дорога в рай закрыта накрепко. Слишком много всего недоброго на вас висит. Давайте честно: ведь хватает в вашем прошлом такого, о чем до сих пор не то что говорить, но и думать не рекомендуется? Молчите? Ну вот. Впрочем, если вас это успокоит, то у нас есть хорошая возможность там встретиться. Вряд ли и мне светит что-то другое.

– А он есть? – помолчав, спросила моя собеседница. – Рай?

– Без понятия, – ни капли не соврав, ответил ей я. – Да и никто вам правду не скажет, потому что ее никто не знает. Придет ваш час – все само собой разъяснится. И мой вам добрый совет: не приближайте его столь интенсивно. Я, так и быть, по старой дружбе в последний-распоследний раз сделаю вид, что не сильно меня ваш обман задел, но есть же и другие люди, которые могут подобного кидка не простить. Я сказал, что взрывать и стрелять практически перестали. Но «практически» не значит «совсем».

– По-прежнему не понимаю, о чем ты ведешь речь, но разберусь, – тоном, который начальнику ее службы безопасности ничего хорошего не сулил, пообещала Ряжская. – Обещаю.

– Мне обязательно сейчас говорить что-то вроде «я вам верю»? – лениво осведомился я. – Может, обойдемся без ненужных формальностей? Да и вообще… А что до Бэллы – я к ней обязательно загляну. Обещаю. Причем не для того, чтобы вам, Ольга Михайловна, услугу оказать, а просто потому, что ваша сестра мне понравилась. Мало сейчас на свете настоящих людей осталось. Может, она вообще одна из последних. Я, конечно, не образец добродетели, но какие-то вещи иногда и просто так готов делать, по велению души.

– За сестру – спасибо. Для нее правда твой визит очень важен, – совсем уж посмурнел голос Ряжской. – Что до наших вопросов – да, признаю свой недосмотр. Я должна была проверить документы, которые тебе отправляла, но этого не сделала. И все, Саша, не жди от меня большего. Можешь считать меня зажравшейся сукой, но многословно и подолгу извиняться перед кем-то я отвыкла. Да и пустое это. Дело сделано, чего теперь словами сорить?

– А зря, – назидательно произнес я. – Смирение есть добродетель. И сразу – я завтра с утра собираюсь наведаться в банк. Надо карты новые сделать, то-се… Да и коллег бывших повидать хочется. Ну, если кто-то из них там еще работает, разумеется. Может, уже давно все поувольнялись. Так вот, буду я там часам к одиннадцати, и если у вас есть желание повидаться – подъезжайте. Тогда и продолжим беседу о добродетелях, извинениях и всем таком прочем. А пока доброй ночи вам, Ольга Михайловна. Доброй, спокойной, мирной ночи.

Ласково проворковав последнюю фразу, я нажал на «отбой» и глянул на разношерстную компанию, сидевшую на полу, дувшую квас, хрустевшую сушками и таращившуюся в экран, на котором лихо бегал по кучам золота, укрытым в пещере, Джек Воробей. Ах, извините! Капитан Джек Воробей.

– Жанна, душа моя, как досмотришь фильм, давай-ка дуй к Ряжским и пугани их там как следует, – обратился я к призраку, который расположился между моим слугой и подъездным. – Пошуми в доме хорошенько. Стулья подвигай, картинами о стены погрохай, можешь даже какую-нибудь вазу разбить о пол.

– Александр, нехорошо! – повернувшись ко мне, укоризненно произнес Вавила Силыч. – Пугануть – туда-сюда, но имущество-то зачем портить?

– Поправка принимается, – согласился я. – Просто пошуми. И главное, как они всполошатся, бегать начнут и свет везде включать – затаись, не шали. А как угомонятся – начинай по новой. И так всю ночь, до рассвета.

– А вторая часть? – возмутился Родька, потыкав перепачканной крошками лапой в сторону экрана. – Там продолжение есть! С ним как? Надо же понять, сладится любовь у этих ребят или нет?

– Завтра узнаешь, – осек его я. – А пока эту досматривайте – и расход. Время позднее, спать пора. И еще вот что. Вавила Силыч, ты не добудешь мне телефон нашего интернет-провайдера? Надо наконец к сети подключиться, а то живу как на необитаемом острове.

– Давно пора, – подтвердил мой слуга. – Скучно без интернета.

– И этого орла давай к работе какой-нибудь приставь, причем потруднее, – подумав, добавил я. – Пока он внешне мохнатый мяч не начал напоминать. Вот квартиру он мне завтра отдраит до блеска – и забирай его.

– Я ведьмачий помощник, а не домовик! – буркнул Родион. – Моя стезя – другая. Я тебе служу, а не всем, кому можно.

– Ты еще плакат в защиту своих прав напиши и вокруг дома с ним ходи одиночным пикетом, – посоветовал ему я. – Авось результат воспоследует. А до тех пор, пока я тебе хозяин, ты будешь делать то, что мной велено, ясно? Или уматывай отсюда в Лозовку, сиди там в погребе, грызи морковку, копи обиды.

Жанна и Вавила Силыч после этих слов переглянулись и дружно зааплодировали, Родька же ошарашенно похлопал глазами, пошерудил коготком в ухе, словно не веря тому, что только что услышал, а после согласно кивнул мохнатой головой, давая мне понять, что все будет так, как я сказал. В смысле трудовой повинности, разумеется.

Жанна заявилась домой из своей ночной вылазки тогда, когда солнце стояло высоко в небе, а я собирался вызывать такси.

– Замечательно развлеклась, – сообщила она мне, устало опускаясь в кресло и вытягивая ноги. – Роденька, маленький мой! Да ты никак за работу взялся? А я думала, что ты только жрать и дрыхнуть горазд! Нет, положительно сегодня снег пойдет!

– Жаль, ты бесплотная, – проворчал слуга, сноровисто трущий тряпкой плинтусы в комнате. – А то кинул бы в тебя чем-нибудь тяжелым!