Читать книгу - "Янтарь в болоте - Дарья Кузнецова"

– Хочешь взвара ягодного? – не зная, что еще сказать, предложила Алёна. Когда гостья кивнула, сама наполнила собственную чарку и протянула ей.

Степанида все это время сидела в углу с шитьем и делала вид, что ее тут нет вовсе. Только глаза порой любопытно взблескивали, когда на вдову поглядывала. И сочувствия в них Алёна не видела ни на медяшку. Но не удивлялась: Степанида чувствительностью души явно похвастать не могла.

– Спасибо. Прости, что я тут со своей печалью, тебе, должно быть, и самой тяжело…

– Не настолько, – возразила Алёна. – Я Ивана Никитича почти не знала, он всего пару раз сам приезжал, и то давно. И уж всяко думать не думала, что князь такую волю выкажет! Иван Никитич хотел в моей судьбе участие принять, жениха подобрать из соседских дворянских сыновей, не больше. А чтобы в сам Китеж-град, да пред великокняжеские очи…

– Боязно?

– Боязно, – согласилась Алёна.

– Я с радостью помогу тебе, если позволишь подругой твоей стать.

– Буду очень этому рада!

– Скажи, Алёна, а кто-нибудь из соседей по сердцу пришелся? – заметно оживилась Светлана, во взгляде появился интерес.

– Нет, что ты! – поспешила отмахнуться Алёна. – Я их и не видела толком, мы очень уединенно жили, меня Иван Никитич прятал. Не хотел прежде появления законного наследника обо мне говорить, берег…

Если честно, она считала, что берег князь исключительно себя и на прижитую на стороне дочку плевал, но не сердилась на него за это, даже благодарна была за ту жизнь, которой жила. Только не говорить же об этом случайной знакомой.

– Ты что же, совсем с парнями не гуляла? – Вдова удивленно выгнула брови.

– Как можно! – поспешила возмутиться Алёна. Может, слишком поспешила, но Светлана истолковала это по-своему:

– Бедная! Как же ты мужа выберешь?

– На все воля княжеская…

– Ну хоть присмотрись, сколько справных парней вокруг! А если князь какому-нибудь старику сосватает? Тебе же с ним жить, не ему! Нет, нельзя так, что ни говори. Я обязательно познакомлю тебя с достойными боярскими сыновьями!

Алёна и опомниться не успела, как ближайшие ее дни оказались распланированы от и до, да и о грядущем большом празднике – Озерице, летнем солнцевороте, до которого оставалось всего несколько дней, можно было не думать. Но последнему Алёна порадовалась, интересно было взглянуть, как празднуют его здесь, у Светлояра, вотчины озерной девы.

Дома это был любимый праздник у молодежи – разгульное веселье до рассвета, костры, купание при луне. Янтарь в эту ночь кипел внутри, и никакого хмеля было не нужно, чтобы почувствовать шальную радость жизни и отдаться духу праздника. Алёна понимала, что в княжеском дворце с дворянскими нравами все происходило иначе, вряд ли так легко и весело, и с куда большим удовольствием встретила бы праздник где-нибудь на другой стороне озера, среди деревенских, вот где было бы здорово! Но кто же ее пустит… Одна надежда оставалась: Светлояр рядом, не могло очарование праздничной ночи совсем не коснуться здешнего люда.

Но до Озерицы оставалось еще несколько дней, а пока Алёне предстояло знакомство с княгиней и остальной свитой – тоже повод для волнения. Точнее, был бы, если бы алатырнице оставили на него время: в возможность отвлечься Светлана вцепилась обеими руками и заговаривала свою почти падчерицу до самого вечера.

Она охотно и подробно рассказывала о подходящих женихах, на кого стоило обратить внимание, обещала познакомить при первой же возможности. Алёна поняла, что просто не сумеет сегодня уложить все это в голове к тому, что разместила там Степанида, и спокойно пропускала болтовню мимо ушей. Она надеялась, что рыжая, которая тихонько слушала из своего угла, потом объяснит, на что из сказанного стоит обратить внимание.

Больше алатырницу занимал вопрос, как у Светланы скорбь о муже умещалась рядом с обещанием праздничного веселья. Кажется, блюсти траур так, как полагалось, молодая вдова и не думала, ну да алатырница не собиралась лезть не в свое дело и осуждать Светлану не спешила. В конце концов, та очень недолго прожила в браке, и Матушка знает, какие на самом деле были у них отношения с мужем.

Кроме парней Светлана на все лады расхваливала своих подружек из свиты княгини и саму княгиню. Как она благодарна им за поддержку и заботу, как сложно было бы без них справиться с утратой, какие они добрые и надежные. Здесь Алёна слушала внимательнее и от услышанного немного успокоилась. Предупреждения Степаниды она помнила, но и Светлана как будто не врала. Может, не так уж все плохо выйдет?

Заинтересовалась новая знакомая и одеждой Алёны. Что-то похвалила, что-то одобрила, на что-то милостиво махнула рукой, а часть, особенно праздничную, разругала. То «так сейчас не ходят», то «слишком бедно», то «слишком закрыто». Хотела даже забрать все это и прислать взамен новое, но тут Алёна проявила упорство. Прислать – пусть, коли хочется, а свое отдавать не станет. Люди шили, старались, как же это – ни разу не надетое выбросить? Она лучше перешьет. Наверное. Потом. Благо иголку держать умеет. Светлана посетовала, что такая скаредность княгине совсем не к лицу, но настаивать не стала.

Алёна и сама бы не бросилась переделывать все по указке новой знакомой, но, глянув на Стешу, встревожилась. Рыжая следила за вдовой недобро, каждую вещь провожала взглядом, а когда Светлана предложила забрать одежду – и вовсе едва сдержалась, чтобы не броситься на защиту. Успокоилась, только услышав, что подопечная не намерена разбазаривать добро, глянула на молодую алатырницу одобрительно и опять вернулась к шитью.

Алёне очень хотелось спросить, откуда такие разногласия, но не выгонять же ради этого гостью! А потом стало и вовсе не до того, пришла пора идти к великой княгине на ужин.

Обеденная зала своим устройством ничем не отличалась от виденной Алёной в охотничьем доме. Тот же длинный стол с лавками, те же резные кресла для великокняжеской четы. Только вместо чучел здесь в двух углах высились посудники, где стояли расписные тарелки, резные чарки и другая утварь. Ответ, для чего это здесь, нашелся быстро: когда Светлана провела спутницу к общему столу и уселась вместе с ней с правой стороны спиной к входу, не рядом с местом княгини, но и не на самом краю, маячивший в отдалении слуга подхватил с ближайшей полки все нужное и поставил перед ними.

Народу оказалось меньше, чем Алёна ожидала, больше половины мест за столом пустовало. На левой стороне сидело восемь женщин постарше, видимо, замужних, которые негромко о чем-то переговаривались, а на правой – всего три молоденьких девушки, напротив которых Светлана и устроилась.

Одна – редкой красоты, Алёна и сравнить с кем-то не бралась, словно духи благословили при рождении. С волосами цвета спелой пшеницы, но с темными бровями и ресницами, отчего лицо казалось ярче, чем у Светланы. Глаза большие, цвета бирюзы, губы нежные, совершенные – в меру полные, в меру яркие. Она немного снисходительно улыбалась и держалась гордо, как будто великой княгиней была именно она. Ее звали Людмилой, была она дворянского рода, дочерью одного из княжеских воевод.