Читать книгу - "Цена магии - Денис Лукьянов"

— Спасибо! — улыбнулась работница Борделя и с довольным видом спустилась вниз.

— Ага, — выдохнула парикмахерша, даже не постаравшись вложить в этот звук хотя бы каплю эмоции.

Лабиринт из домов стал более четким, да и, открыто говоря, перестал быть таким уж лабиринтом. Появилось направление — непонятное, но хоть какое-то направление, и теперь все выстроилось в прямой ряд из доминошек и стало настолько понятным, насколько могло быть. По крайней мере, создалась иллюзия того, что вся троица знает куда идти и находится в совершенно знакомом им городе. Но при этом, здравая мысль о незнании ничего не покидала головы как птица, запертая в клетке. И этой пернатой мысли следовало оставаться в своей тюрьме — ведь если бы она улетела куда-то, то здравый смысл потерялся бы окончательно.

По крайней мере, теперь дома стали похожи на самих себя, а не на саманное пятно из непонятно чего.

Они громоздились, как пьяные солдаты — каждый рядом стоящий поддерживал двух своих соседей, не давай упасть. На некоторых висели вывески — где-то более яркие и привлекательные, где-то — менее. Драконы, выполняющие роль стоков, загнездились на крышах, во время сильных дождей отлично справляясь со своей работой.

Город вокруг играл красками и образами — пастельными с резким вкраплением чего-то яркого. Он не был мрачен, не был лишен заманчивых вывесок и продавцов, при одном взгляде на которых становилось ясно, что перед вами плут и мошенник, накручивающий цены в сотню раз, но, разрази его гром, обаятельный до такой степени, что хоть сейчас выскакивай за него за муж.

Но все равно, по сравнению с Златногорском здесь все было… не то. Ни в лучшую, ни в худшую сторону, просто не то. Об этом могли догадаться даже те, кто никогда не был в городе Платза, а лишь слышал о нем.

И они догадывались, делясь своими предположениями шепотом и в ночи. Их разговор гулким эхом отражался под улицами Сердца Мира, но никогда не появлялся на поверхности. Но за любой болтовней должны быть действия, и они прекрасно знали об этом, но никуда не спешили…

Все должно пройти без сучка, без задоринки, а для этого нужно как следует подготовиться. Плоды этой подготовки томились где-то под улицами в ожидании, заснув, как уколовшаяся веретеном красавица…

До поры, до времени.

— Может, стоить свернуть в переулок? — предложил Ромио. — Срежем.

— Ужасная идея. В здешних переулках мы заблудимся, — резанул Инфион.

— Но мне почему-то кажется, что мы идем слишком долго.

— Вот именно, что тебе просто кажется, — устало вздохнул волшебник. Он осознавал, что тоска по дому начала смешиваться с каким-то новым чувством — азартом и желанием узнать неизведанное, потому что в этом самом неизведанным может найтись отдых от работы хоть на какое-то время.

— Эээ, ребята, — Лолли почему-то остановилась, — а что это такое?

Девушка ткнула пальцем назад — в сторону недавно покинутой парикмахерской. Там, в лучах солнца, шевелилось что-то розовое, явно приближаясь к троице. Существо сохраняло какие-то общие черты, но постоянно меняло форму, пялясь вперед выпученными глазами. За тварью стремительно следовали, как крысы, еще две точно таких же.

— Вот черт, — сглотнул волшебник и схватил девушку за руку, оттянув в сторону. — Это гомункулы.

— Они выглядят так? — обмер дважды «неместный».

— Да, — только и сказал Инфион.

Далее, слова услышали звук, после которого решили спрятаться где-то поглубже в теле Инфиона, запереть все замки и повесить на двери, черные входы, выходы, и даже дверцу для кошки огромные, свинцовые цепи, желательно зачарованные охранным заклинанием (если такое, конечно же, существовало).

Клац. Клац.

Вообще, этот звук мог значить что угодно — трости любили многие, да и к тому же, протезы вместо ног никто не отменял. Но троица могла сопоставить все кусочки пазла, и догадаться, что этот звук значит в данный момент.

Точнее, кого он значит.

Платз показался на горизонте. Он появился как чудище из-под детской кровати, как монстр из шкафа — ожил, воплотив в себе самые жуткие, спрятанные на сусеках души страхи.

«Как бы мэр» заметил три фигуры и, улыбаясь во весь рот, помахал им свободной рукой.

— А вот теперь — в переулок! — попытался крикнуть Инфион, но в звуках остались лишь ошметки былой славы.

Троица ринулась в сторону, завернув на узкую улочку, словно совсем позабыв о гомункулах.

Но только вот твари ни о чем не позабыли и, заметив изменения магического следа, ринулись туда же.

Платз прибавил шагу.

Они бежали, делая бесчисленное количество поворотов — переулок сливался с другими, сплетался, как вены, как ветки на старых деревьях в густой чаще. В этой чаще Златногорская троица была белками, а гомункулы, бежавшие по следам — псами, готовыми порвать добычу ради забавы.

Мир замер — метафорически.

Впереди раскинулась стена. Не такая большая, чтобы не перелезть, но смысла в таком пируэте не было — гомункулы продолжили бы преследовать их. К тому же, твари подобрались слишком близко, злобно оскалившись, насколько это можно было сделать постоянно меняющим форму выродкам. Троица прижалась к стене.

— Мы могли бы догадаться, что такое произойдет, — прошептал Инфион.

— Могли, но не догадались, — ответил появившийся Платз, встав чуть позади розовых гомункулов. — Хорошие твари, а?

Этот вопрос был задан воздуху.

— Я уже говорил, из-за чего зол на вас, — улыбнулся «как бы мэр» и обнажил клинок, спрятанной в трости. — Так что, обойдемся без прелюдий, эпилогов и увертюр.

Желание перелезть стену соблазнительно лелеяло разум троих, но гомункулы были готовы броситься на свою добычу в любую секунду.

— И ради этого надо было плыть на край света? — ядовито нахмурила брови Лолли.

Платз ещешире улыбнулся.

— Вы знаете, что значит мечтать. Любой знает. И вы лишили меня мечты, так что это — дело принципа. Как и желание стать законным мэром, — блондин поправил очки. — Что бы вы сделали с теми, кто разрушил мечту всей вашей жизни?

— Не стали бы их убивать!

— Ну, — пожал плечами Платз, — как вы могли заметить, я люблю решать проблемы ра-ди-каль-но!

И тут мир перевернулся.

Что-то сотрясло всю ткань мироздания для гомункулов, и они увидели, как потоки магии, обычно нитками идущие через пространство, сплетаются в огромный клубок. Все затряслось, и они, с визгом, который напоминал тот, что издают резиновые уточки в ванной, начали растекаться в лужицы безжизненной и липкой жижи.

Магическая тряска не прекратилась, и Инфион схватился за голову, чувствуя что-то неладное больше остальных.