Читать книгу - "Битва полчищ - Александр Рудазов"

— Да-да, мы видим, — кивнул Мдзгрвеш. — Скртвахангр, сделай-ка…

Второй эг-мумия, доселе молчавший, выступил вперед и прежде, чем Ванесса выпустила захват, произнес два коротких слова.

Геродерм замер как вкопанный.

Коцебу пикировал со страшной скоростью. Метеориты падают медленнее. Только в самый последний миг Шамшуддин выпустил штурвал и взмыл вверх… но было уже слишком поздно.

Огромный коцебу врезался в Хастура, как метательный диск. Бешено вращающийся диск из черной бронзы. Он перерезал Хастуру шею — и тяжело раненный, с пробитым черепом, архидемон не выдержал этого заключительного удара.

Но в момент гибели это гигантское чудовище исторгло колоссальную лавину энергии. Она поднялась над Хастуром ядерным грибом, уничтожая все и вся, сжигая само небо, пробивая громадную дырищу в озоновом слое. Эту вспышку было видно даже из космоса.

И Шамшуддин, который в этот момент находился всего-то в полусотне шагов над Хастуром, мгновенно обратился в пар. Из маргула, «материального призрака», он стал обычным призраком, ничуть не материальным. Его псевдотело сгорело дотла.

— Вот ведь досада… — печально вздохнул Шамшуддин.

Он подозревал, что этим закончится. У него было не так уж много шансов уцелеть в… в том, что он сделал. Креол, вероятно, уцелел бы — с этой его Абсолютной Защитой и всем прочим. Но Шамшуддин даже Личной Защитой так и не сумел овладеть — ну вот не давалась она ему, и все тут. Обычно телекинетические щиты заменяли ее вполне успешно, но не в этот раз…

— И что же мы имеем в итоге? — задумчиво пробормотал он.

Хастур мертв, это точно. Мертв полностью и окончательно. Даже от его тела осталось очень немногое. По сути, просто громадное пятно на земле и столб густого черного дыма, который вряд ли рассеется в ближайшие часы.

Коцебу тоже уничтожен. Уничтожен полностью и окончательно. Если Креол задумает его восстановить, ему придется строить все заново. Не осталось ни гвоздика, ни щепочки. Не осталось ничего, кроме…

— Прости, дух места… — виновато произнес Шамшуддин. — Я совсем о тебе забыл…

— Не стоит просить прощения, — чопорно поклонился Хуберт. — Я рад был служить вам, сэр.

Как и Шамшуддин, Хуберт предполагал такой исход событий. Еще перед началом сражения этот старый брауни долго колебался, не покинуть ли коцебу. Но в конце концов все же решил остаться.

Хуберт прожил очень длинную жизнь, переменив дюжину домов без одного. Он обитал в бедной рыбацкой хижине и замке шотландского тана. Был смотрителем доходного дома в Лондоне и работал на полставки в одном валлийском учебном заведении. Сорок лет плавал по морям, временно переквалифицировавшись в клабаутермана. Из чердачного окна видел, как сбрасывали в океан груз «Дартмута».

И в конце концов прибился к Гансу Катценъяммеру — магу-неудачнику, бежавшему из родной Пруссии и достигшему западных берегов Америки задолго до того, как эти земли стали частью США. Там он построил себе дом — в маленьком испанском городишке Йерба-Буэна, который через сорок с лишним лет будет переименован в Сан-Франциско.

И в этом, уже одиннадцатом по счету, доме Хуберт осел окончательно и более уже мест не менял. Он чувствовал, что не выдержит еще одного переезда. Дом для домового — совсем не то же самое, что для человека. Дом и домовой неразрывно связаны. Сменить дом — все равно что сменить кожу. Иногда необходимо, но всякий раз очень нелегко и очень болезненно.

И однажды домовой просто понимает, что этот дом — последний.

Хуберта убил не взрыв, как Шамшуддина. Его убило разрушение дома. Для всякого духа места подобное равнозначно инфаркту. Молодой и крепкий домовой еще может это перенести, но старик вроде Хуберта…

Он все еще был здесь, но с каждой секундой становился все прозрачнее. Медленно удалялся, постепенно рассеиваясь в воздухе. Хуберт покидал материальный мир. Через некоторое время он исчез окончательно, и Шамшуддин почтительно склонил голову.

Теперь он остался совсем один. На сотни шагов вокруг не было ни живых, ни духов. Их с Хастуром битва распугала всех. Куда ни глянь, только выжженная пустошь и раскаленный воздух, да клубится черный дым на месте гибели архидемона.

И тут из этого дыма выступила фигура. Вначале Шамшуддину показалось, что перед ним человек — быть может, дух одного из погибших… но он тут же понял, что ошибся. У этого существа было две руки, две ноги и одна голова, но на этом сходство заканчивалось. Ссутуленный, с небольшим хвостом, трехпалыми кистями и узкими прорезями вместо носа, он был облачен в желтую мантию, струящуюся по земле. В огромных черных глазах как будто отражались звезды.

И его аура была до боли знакомой… Знакомой… и совсем незнакомой. Шамшуддин смотрел и не мог поверить, что действительно видит…

— Ты тот, кто меня убил? — негромко спросил дух.

— Если ты Хастур, то да, — медленно ответил Шамшуддин.

— Когда-то меня звали Хастуром…

— Когда-то?.. Прошло всего несколько минут.

— Это были очень долгие минуты…

Больше Хастур ничего не сказал. Так же как и Хуберт до него, он просто развернулся и пошел прочь, постепенно рассеиваясь в воздухе.

Шамшуддин подумал о том, что пора бы уже и ему куда-то отправляться. Неплохо бы, конечно, дождаться Креола, попрощаться… извиниться за уничтоженный коцебу… но кто знает, сколько еще брат будет занят Дагоном? Помочь ему Шамшуддин уже ничем не сможет.

Только куда же ему идти? Пять тысяч лет назад где-нибудь здесь уже крутился бы Хубут-Табал, шумерский демон смерти. Обычно он провожал духов в Кур. Но это было так давно… Шумера больше нет, да и Кур… честно говоря, Шамшуддин не был уверен, существует ли все еще Кур. Наверное, существует, но теперь уже как маленький-премаленький анклав, крошечная частичка загробного мира. Туда ведь уже очень давно никто не отправляется.

Однажды Шамшуддин уже умирал, но тогда Хубут-Табал за ним не приходил. Тогда его сразу же затянуло в Лэнг. Прямо из чрева Хастура он отправился в Бездонный Хаос, где и погрузился в бесконечно долгий, кошмарно-жуткий сон. Ему не очень нравилось об этом вспоминать.

И тут совсем рядом разверзлась черная воронка. Уродливая клякса на лике мироздания. Оттуда потянулись клубы тумана — он все сгущался, темнел, обретал форму, становясь ужасными щупальцами с присосками и чмокающими пастями. Асугали, демонические собиратели душ.

Между щупальцами скользили мелкие сборщики — безликие, безымянные тени, похожие на гротескных карликов, вырезанных из черной бумаги. Ничуть не церемонясь, они вцепились в Шамшуддина, повисли на нем гроздьями, истошно вереща:

— Ты наш!.. Наш!.. Сбежавший из Лэнга, мы долго ждали этой возможности!.. Теперь ты вернешься в Бездонный Хаос!.. Вернешься!..

— Мне что-то не очень хочется, — запротестовал Шамшуддин, тщетно пытаясь вырваться. — Мы можем это обсудить?