Читать книгу - "Гарри Поттер и Принц-полукровка - Джоан Кэтлин Ролинг"

— Простите, — залепетал Гарри, — простите, но вы же сами говорили, что пророчество означает…

— Если бы Волан-де-Морт ничего о пророчестве не узнал, могло бы оно сбыться? Значило бы хоть что-нибудь? Конечно нет! Ты думаешь, каждое предсказание, что хранится в Зале пророчеств, непременно сбывалось?

— Но ведь вы сами сказали мне в прошлом году, — возразил сбитый с толку Гарри, — что одному из нас придется убить другого…

— Гарри, Гарри, так ведь это лишь потому, что Волан-де-Морт совершил серьезнейшую ошибку, начав действовать, полагаясь на слова профессора Трелони! Если бы Волан-де-Морт не убил твоего отца, разве он поселил бы в твоей душе яростное желание отомстить? Разумеется, нет! Если бы не вынудил твою мать умереть, спасая тебя, разве получил бы ты магическую защиту, преодолеть которую он не в силах? Разумеется, нет, Гарри! Ты понимаешь? Волан-де-Морт сам создал худшего своего врага, как делают и все остальные тираны! Ты хоть представляешь, до какой степени боятся тираны тех, кого они угнетают? Каждый из них сознает, что рано или поздно среди множества их жертв наверняка появится тот, кто восстанет против них и нанесет им ответный удар! И Волан-де-Морт ничем от них не отличается! Он вечно настороже, вечно высматривает того, кто бросит ему вызов. Он услышал о пророчестве и начал действовать, и в итоге не только сам подобрал себе врага, который способен прикончить его, но и снабдил этого врага смертоносным оружием!

— Но…

— Очень важно, чтобы ты понимал это, Гарри! — сказал Дамблдор, поднимаясь из кресла и начиная прохаживаться по кабинету взад и вперед. При каждом шаге полы его поблескивающей мантии взметались, легко шелестя. Гарри никогда еще не видел старого волшебника таким взволнованным. — Попытавшись убить тебя, Волан-де-Морт сам избрал удивительного человека, сидящего сейчас передо мной, и сам дал ему средства для борьбы, которые позволят ему сделать свое дело! Это промах Волан-де-Морта. Он наделил тебя способностью проникать в его мысли, в его стремления и даже понимать змеиный язык, на котором он отдает приказы, и все-таки, Гарри, несмотря на полученную тобой привилегию, на умение постичь самую суть Волан-де-Мортова мира (а это дар, ради которого любой Пожиратель смерти убил бы не задумываясь), Темные искусства ни разу не показались тебе притягательными, ты ни на секунду не выказал желания стать одним из последователей Волан-де-Морта!

— Еще бы я его выказал! — гневно воскликнул Гарри. — Он же убил маму и папу!

— Коротко говоря, тебя защищает твоя способность любить! — громко произнес Дамблдор. — И это единственная защита, которая способна противостоять пожирающей Волан-де-Морта жажде власти! При всех выпавших тебе испытаниях, при всех страданиях сердце твое осталось чистым, таким же, каким было в одиннадцать лет, когда ты взглянул в зеркало, отразившее твои сокровеннейшие желания, и оно показало, что стремишься ты не к бессмертию, не к богатству, но лишь к тому, чтобы преградить путь лорду Волан-де-Морту. Ты хоть понимаешь, Гарри, как мало на свете волшебников, которые могли бы увидеть в этом зеркале то, что увидел ты? Волан-де-Морту стоило бы уже тогда сообразить, кто ему противостоит, да он не сообразил!

Но теперь он знает это. Ты проникал в разум лорда Волан-де-Морта без всякого вреда для себя, а вот он не способен овладеть тобой, не испытывая при этом смертной муки, что он и обнаружил тогда, в Министерстве. Не думаю, что Волан-де-Морт понимает, в чем тут причина. Он до того спешил изуродовать свою душу, что ни разу не остановился, чтобы задуматься над тем, какой силой обладает душа незапятнанная и цельная.

— И тем не менее, сэр, — сказал Гарри, прилагая героические усилия, чтобы не выглядеть вздорным спорщиком, — разве все это не сводится к одному и тому же? Я должен попытаться убить его, иначе…

— Должен? — воскликнул Дамблдор. — Разумеется, должен! Но не потому, что так говорится в пророчестве! А потому, что ты, ты сам, не будешь ведать покоя, пока не предпримешь такую попытку! Мы оба знаем это! Вообрази, прошу тебя, только на миг вообрази, что ты никогда о пророчестве не слышал! Какие чувства ты питал бы сейчас к Волан-де-Морту? Подумай!

Гарри смотрел на расхаживающего по кабинету Дамблдора и думал. Он думал о матери, об отце, о Сириусе. Думал о Седрике Диггори. Думал обо всех известных ему страшных деяниях лорда Волан-де-Морта. И ему казалось, что в груди его разгорается, доставая до горла, пламя.

— Я хочу, чтобы с ним было покончено, — негромко сказал он. — И хочу сделать это сам.

— Еще бы! — вскричал Дамблдор. — Ты понимаешь? Пророчество не означает, что ты обязан делать что бы то ни было! А вот лорда Волан-де-Морта пророчество заставило отметить тебя как равного себе… Иными словами, ты волен сам выбирать свой путь, волен повернуться к пророчеству спиной! А Волан-де-Морт так и будет руководствоваться пророчеством. Он по-прежнему будет охотиться за тобой, а отсюда с определенностью следует, что…

— Что одному из нас придется, в конце концов, убить другого! — подхватил Гарри.

И все же он наконец понял, что пытается втолковать ему Дамблдор. «Разницу, — думал Гарри, — между тем, что тебя выволакивают на арену, где ты должен лицом к лицу сразиться со смертью, и тем, что ты сам, с высоко поднятой головой, выходишь на эту арену. Кое-кто, возможно, сказал бы, что выбор тут невелик, но Дамблдор знал, а теперь, — думал Гарри, ощущая прилив гордости, — знаю и я: в этой разнице вся суть и состоит.»