Читать книгу - "Инженер магии - Лиланд Экстон Модезитт"

Из соседней комнаты слышно дыхание Лидрал. Доррин жалеет, что не лежит рядом с ней. Хотя сейчас они уже могут обниматься и обмениваться короткими поцелуями, душевные раны от пережитых ею мучений лишь затянулись, но отнюдь не зажили. За окном свистит ветер. Пусть дни и становятся длиннее, но зима еще не кончилась.

Положив тетрадь в шкатулку, юноша откидывается на стуле, продолжая размышлять о гармонии. Его мать, отец, Лортрен — все они отождествляют гармонию с благом, а вот он превратил ее в средство разрушения. Но можно ли назвать благом убийство, пусть даже убийство убийц, утверждающих хаос через насилие?

В идеальном смысле, скорее всего, нет. Однако чистая гармония при столкновении с чистым хаосом почти неизбежно обречена на поражение. А вот Креслин обратил магию гармонии в оружие и остановил Белых, применив против силы силу.

Так все-таки, позволительно ли использовать гармонизированный металл как средство разрушения, пусть даже это поможет воспрепятствовать распространению хаоса? И если всякое разрушение само по себе есть зло, то не вправе ли противники гармонии заявить, что все, противостоящие им средствами разрушения, сами творят зло?

Если же разрушение во имя благой цели есть благо, то значит ли это, что благая цель может оправдать любые средства?

Юноша качает головой, сознавая, что в данном случае логика не подскажет ему верного ответа, ибо он, безусловно, в состоянии придумать доводы для оправдания чего угодно. Правда, отец говорил ему, что для разрешения любой проблемы должен существовать способ, основанный на гармонии.

Скажем, Белые умеют наводить морок, заставляя человека видеть то, чего нет. Так они поступили с Лидрал, навязав ей воспоминание о нем как о ее мучителе. Но если так, то не может ли он с помощью гармонии создавать истинные изображения? Конечно может, но какой в этом прок? Правдой никого не обманешь, хотя... лгать он не мог и не может, но вот скрыть часть истины...

Переведя взгляд с лампы на стоящее на сундуке зеркало, юноша берет лампу, ставит ее перед зеркалом а сам встает позади лампы. Именно это — лампу и человека — отражает зеркало. Такое отражение полностью правдиво, но ведь если в зеркале отразится только он, оно станет не ложным, а всего лишь неполным.

Заинтересованный этой мыслью, Доррин сосредоточивается на том, чтобы каким-нибудь способом оставить в зеркале лишь собственное отражение. Сосредоточивается и... комната неожиданно погружается во тьму, столь полную, что даже он, прекрасно видящий в темноте, способен определить местоположение предметов лишь с помощью чувств. Удивившись, юноша утрачивает сосредоточенность и комнату вновь заливает мягкий свет лампы.

Доррин тихонько смеется.

Разумеется, отсутствие лампы должно означать отсутствие света, а стало быть, темноту. Другое дело, что лампа-то на месте, и это помрачение могло иметь место не в помещении, а только в его сознании. Или же ему все же удалось убрать... не саму лампу, а ее отражение?

Лоб его покрыт испариной, и в висках слегка покалывает. Глубоко вздохнув, он закрывает шкатулку со своей писаниной и убирает ее на место.

Снаружи по-прежнему стонет ветер, за стеной беспокойно ворочается Лидрал, а где-то в Клете Кадара и Брид готовятся отразить весеннее вторжение Белых.

Улегшись на узкую койку, заменившую ему тюфяк, когда стало ясно, что выздоровление Лидрал отодвигается на неопределенный срок, Доррин накрывается стеганым одеялом и задувает лампу.