Читать книгу - "Чужестранец - Алексей Семенов"

— И тебе поздорову, — изрек Торфинн.

— Пойду я. Можете отчаливать, — молвил княжий. — И куда этот Вячко запропастился? А хоть бы и вовсе сгинул — никакого с него проку… — бормотал он, карабкаясь вниз по сходням.

Торгни тем временем приказал сходни убрать да грести шибче, и корабль, медленно поначалу, а потом все скорее, пошел по седым волнам. Река проглотила тело княжьего, не выказав ничего.

— О Торгни интересовался княжий? — Торфинн успел спросить Мирко, пока они рассаживались по скамьям.

— Который? — удивился Мирко.

Торфинн обернулся к нему и усмехнулся только.

Торбьерн, сын Торлейва, ходил к берегам арвернов. Там он осадил город и стоял близ него месяц, а все корабли, проходившие мимо, захватывал. Если же на них хотели биться, то он вызывал главного бойца и всех побеждал, потому что он был бьёрсерк. Однажды он захватил корабль, где была принцесса, дочь одного из арвернских конунгов. Торбьерн пленился красотой девицы и ее искусством пения и захотел обладать ею. В дружине его был Иллуги, сын Торгрима. Он был молод, но уже прославился как воин и скальд. Своими речами и хвалебными песнями он полюбился девице, и она была ему по сердцу. Торбьерн не сватался к принцессе, а Иллуги не давал ему зарока служить до осени, поэтому, когда минула весна, Иллуги посватался к девице, и она дала ему согласие. Тогда Торбьерн рассердился на них и, напоив допьяна Сигурда, сказал тому, когда девица проходила мимо дома, где они бражничали, что это не девица, а воин арвернов. Сигурд был пьян и убил ее мечом. Торбьерн думал, что отомстил. Но Иллуги услышал звон оружия и крик. Он схватил меч и вскоре оказался на том месте. Он застал там Сигурда и убил его, поскольку не сомневался в том, как все произошло. Тогда Торбьерн созвал тинг и обвинил Иллуги в убийстве жены и Сигурда. Те, кто участвовал в тинге, боялись Торбьерна и решили, что Иллуги виновен и заслуживает казни, но Иллуги в ту же ночь убил сторожа куском дерева, выломанным из ограды, и убежал. Тогда Торбьерн объявил по всему берегу, что Иллуги — варг и каждый может его убить, и тому, кто это сделает, будет большая честь и подарки от Торбьерна. Земли вокруг этого города были весьма пустынны и населены редко, а холмы, леса и высокие травы помогали Иллуги скрываться и жить охотой. Когда он встречал людей, он убивал их, если это были поморяне, потому что любой из них мог убить его или рассказать, где он прячется. Но сам Иллуги был ранен много раз, а вылечиться как следует, обогреться и отлежаться в доме он не мог, потому что был изгоем, и все сторонились его. Так наступила зима. Торбьерн считал, что теперь он легко изловит Иллуги, что голод и холод выгонят его из холмов, но Иллуги укрылся в пещере. Однажды утром его разбудил топот копыт. Это была прекрасная дева на белой лошади, которую сопровождали три огромных свирепых пса. Она приезжала к Иллуги каждый день и привозила ему пищу, и раны его постепенно стали излечиваться, потому что теперь он мог целый день проводить в покое. Тогда Торбьерн отправил нескольких воинов, чтобы те отыскали Иллуги и убили его, ибо он успел уже сразить многих людей Торбьерна. Они выследили Иллуги, но, поскольку для поисков разделились, то ему не пришлось биться с ними всеми разом, и он сумел одолеть их по одному, по двое и по трое, так как был великим воином. Но сам он был при этом жестоко ранен и вряд ли бы выжил, о .чем ему и сказала дева, что приезжала к нему. Она была волшебницей из арвернов и приходилась теткой дочери конунга арвернов, на которой Иллуги женился весной. Она сказала ему также, что до конца времен он еще успеет прийти в этот мир в другом обличье, если сейчас отплывет на лодке к островам Яблок, которые лежат на закате. Иллуги согласился, и дева отвезла его на побережье на санях, запряженных псами, как ездят порой оленные люди. На берегу их ждала лодка, сделанная из китовых ребер и кожи, украшенная тиснением и расписанная красками. В то время, как Иллуги, который уже очень устал, вступил в лодку, на берег прискакал Торбьерн с дюжиной дружинников. Он хотел настичь Иллуги и убить его, пока тот не уплыл далеко, но тут ему в плечо глубоко вонзилась стрела. Осмотревшись, он увидел на холме одинокого всадника с луком и погнался за ним, а дружинники последовали за Торбьерном. Иллуги же столкнул лодку в воду и отдался воле волн. Одни говорят, что волшебная лодка довезла его до закатных островов, а иные — что Иллуги утонул. Торбьерн же обогнал всех своих людей и уже настигал неизвестного всадника, но тут оказалось, что всадник завел его к крутому обрыву, за которым была пропасть. Торбьерн обрадовался, так как считал, что это он загнал всадника в западню, и тому теперь некуда бежать. Но конь перенес незнакомца через пропасть на другую сторону. Там всадник откинул капюшон, и Торбьерн увидел, что это прекрасная дева. Торбьерн решил, что сумеет сделать то же, что по силам женщине, и заставил своего коня прыгнуть через ущелье. Но конь не захотел прыгать, ибо пропасть была чересчур широка. Дева же не спешила бежать, сняла с плеча лук и приготовилась выстрелить в Торбьерна. Тогда он выхватил свое копье и, стоя у края пропасти, метнул его в деву. Стрела сквозь шлем пробила Торбьерну левый глаз, он упал мертвым, и его подобрали подоспевшие дружинники. Копье Торбьерна поразило деву в самое сердце, но никто не знает, что с ней сталось, так как тела ее нигде не нашли, а след копыта с кровью остался на камне в том месте навсегда, и ни дожди, ни снег не смогли ее смыть.

Такую сагу рассказал Торгни, пока шел корабль, разменивая над мачтой полуночные звезды на полуденные, и Мирко запомнил ее лучше остальных. Тем временем корабль подходил к Радославу. Хойра сделалась поуже и побежала быстрее. Камень и глина сжимали ей бока, но поверх них, там, куда речная сила не доставала даже в паводок, лежали красно-черные, жирные земли, на которых рожь и пшено теснили с людской подмогой дикие травы и дубовые леса. Это и были Вольные Поля, с которых растекалась вверх по Хойре и другим рекам княжья власть.

На холме, высоко подняв шатры, крытые по немецкому обычаю крушецом, возвышались три огромные белокаменные башни, почитай, сажен по двадцать каждая. Если б Мирко не видел в бусине крепость древнего града на морском берегу, то и вовсе в диковинку показались бы ему эти исполины. К слову сказать, в бусину он уж давно не заглядывал — не желал показывать ни сельским, ни поморянам, у которых у каждого был свой оберег, а то и несколько. Не было толку сейчас туда глядеть — судьба вела Мирко, как ведет лодку по перекатам опытный лодочник, и не было причин толкаться и суетиться. Так или иначе, ободрав ли борта, потеряв ли груз, прямо или криво, а Мирко знал, что на сей раз жизнь выведет его к большой воде, за которой не то небо, не то тьма. Поморяне ладно гребли по присмиревшей без ветра Хойре, и навстречу кораблю поднималась могучими бревнами, врытыми в речное дно, радославская пристань. Здесь, как в узком ущелье, ждала его главная опасность этих перекатов: предстояло проползти змеей, оставив на камнях старую душу, как кожу.

К пристани корабль опять подходил осторожно, брезгливо пробуя воду лапами-веслами, как кот, когда в лужу вляпается.

— А где человек тот живет? — негромко спросил Мирко у Торфинна, когда выдалось мгновение: оба они сидели в тот час на веслах.

— Видел гард на холме? — спросил в свой черед Торфинн. — Он там живет.