Читать книгу - "Перекресток времен. Бородатые боги - Андрей Захаров"

– А вот изделие, так сказать, для ближнего боя… – Слова Алексея Аркадьевича вернули Антоненко к реальности. – Прошу любить и жаловать. Двухзарядный макси-«дерринджер». Изготовлен по типу сигнального пистолета, но с двумя вертикально расположенными стволами, под единый ружейный патрон.

– Это не пистолет, а настоящий обрез вертикалки! – рассмеялся Николай, примеряя в руке очередной образец творения новоросских мастеров. – Его и как дубинку использовать можно. Не зря рукоять железом окована!

– Им вооружим артиллерийские расчеты и кавалеристов. – Климович сделал вид, что извиняется за недоработку. – Конечно, тяжеловат по сравнению с револьвером или ТТ, но легче и удобнее, чем ружье. Похож на средневековый кремневый пистоль. Пулей уверенно бьет в цель на пятьдесят метров. Картечью – на меньшее расстояние. Но для самообороны достаточно. Пока другого нет. На безрыбье – и рак рыба.

– Ну а как с перезарядкой отстрелянных гильз от наших винтовок и пулеметов?

– В старых патронах были вынуждены высверливать гнезда под новые капсюли, засыпаем дымный порох и вставляем отштампованные из свинца пули, обернутые в промасленную бумагу, как у винтовки Бердана. Нарезное оружие стреляет, но хуже. Стало чаще заедать при перезарядке, да и нарезы стволов быстро забиваются. Со временем, если не наладим производство подходящего боеприпаса с бездымным порохом, придется от него отказываться или переделывать.

– А это что? Картечницы Гатлинга? – Внимание Антоненко привлекли две конструкции, выделяющиеся своим оригинальным видом. Одна была на небольшом колесном лафете, а другая, поменьше, – на треноге.

– Нет. Не угадали, но «тепло», – улыбнулся Климович. – Это плоды нашего коллективного умственного изощрения в попытке победить ситуацию при имеющихся малых возможностях.

– Не понял. Поясните.

– Охотно. Ведь это мое, родное… Прошу прощения – нога опять разболелась. Старые раны… – Алексей Аркадьевич, извинившись, попытался присесть на стоявшие рядом ящики.

К нему тут же подбежал мальчонка из попаданцев. Он быстро подставил ящики и помог Климовичу сесть на них. Это был усыновленный командиром полка и его женой, графиней Екатериной Валерьевной Аракчеевой из девятнадцатого года, детдомовский мальчишка. Кроме него они приняли в свою семью и девочку, потерявшую мать во время бомбежки в сорок первом году.

Екатерину Валерьевну в Новоросске любили и уважали. Она символизировала собой все исключительно положительные качества славянской женщины: безграничную любовь к мужу и детям, преданность далекой Родине, доброжелательное отношение к окружающим ее людям, чистоту и образованность настоящей, а не мнимой, элиты России. Она стала неформальным лидером Новороссии. Ее матерью-хранительницей. Если что-то не ладилось в семье или в быту, то сначала шли к ней. Даже не к отцу Михаилу. Священник, конечно, разъяснял слова божьи применительно к мирским проблемам, но он не был искушен в женских амурных делах и семейных проблемах. А их хватало. Кто-то не то сказал, кто-то на кого-то посмотрел не так – и «понеслась душа в рай»… Все это решал женский комитет. Хотя им и руководила Полина, ставшая женой артиллериста Левченко, но все же там прислушивались к мнению Екатерины Валерьевны. Такой был непререкаемый моральный авторитет. Ведь она никогда не ошибалась! И ей снова улыбнулось женское счастье. Она ждала ребенка. Глядя на командира полка и его жену, все остальные стремились быть похожими на них.

– Спасибо, Василек. Я ведь не сразу стал командиром стрелкового полка, – начал свою историю Алексей Аркадьевич. – Родом я из дворян. В тысяча девятьсот восьмом году поступил в Первый Московский кадетский корпус, после окончания которого, в пятнадцатом году, продолжил обучение в Михайловском артиллерийском училище. В Первую мировую и в Гражданскую войну был командиром артиллерийской батареи, а затем и дивизиона. Воевал на Урале и на Туркестанском фронте в Красной Армии, с Фрунзе. Поначалу личная жизнь не сложилась. Моя первая жена оказалась племянницей одного крупного партийного лидера, за что мы и пострадали. Жену отправили в лагерь без права переписки. Меня уволили из армии; слава богу, хоть не посадили и не расстреляли. Как ни странно, но помогла финская война. Снова призвали в действующую армию, а после окончания боевых действий направили преподавателем артиллерийского училища в Ростов-на-Дону. Там я и встретил войну. Сначала был помощником начальника артиллерии дивизии, а после гибели командира назначили командовать полком. Вот так из артиллериста я стал пехотинцем. Но свою первую армейскую профессию никогда не забываю. То, что вы видите, – это опытный образец. Автоматическое скорострельное орудие. Пятидесятимиллиметровая пушка-миномет с вращающимся блоком гладких стволов.

– А по какому принципу она создана и как действует?

– Здесь смешались в одну кучу, как у Лермонтова в «Бородино», кони, люди и грохот орудий. Основные идеи взяты у сорокасемимиллиметровой револьверной пушки Гочкиса, австрийского пулемета Шварцлозе и автоматического гранатомета Таубина, – продолжил Климович. – А вообще – создали из того, что было под рукой, с учетом нашей производственной базы…

Орудие действительно было необычно и тем интересно.

Пучок из трех усиленных минометных стволов с патронниками посредством двух бронзовых дисков был объединен в одно целое. Стволы располагались вокруг вращающегося вала и входили в казенник.

Обойма с пятью снарядами вставлялась в него сверху слева. Стволы проворачивались по часовой стрелке. Стрельба велась через один нижний ствол, но не за счет вращения рукоятки, как у Гочкиса, а за счет возвратно-поступательного хода полусвободного затвора под воздействием пороховых газов и возвратной пружины. Экстрагирование стреляных гильз производилось через нижнее отверстие казенника.

При открытии крышки казенника Антоненко увидел массивный полусвободный затвор с усиленной возвратной пружиной и несколько крупных деталей, соединенных с ним. Двигаясь возвратно-поступательно, затвор взводил ударник и воздействовал на другие детали, которые осуществляли поворот стволов и подачу очередного снаряда в один из них. Такой затвор уменьшал отдачу и давал хорошую кучность. Его применение позволило облегчить и упростить конструкцию. Проблема же выброса газов была решена путем расчета хода затвора, навески пороха и длины стволов. Рассчитали таким образом, чтобы к моменту открывания затвора снаряд уже покинул канал ствола, и давление газов в стволе упало до безопасного уровня. Механизмы пушки имели соответствующие допуски и люфты, поэтому задержка исключалась. Смена стволов при стрельбе не давала им перегреваться.

На казеннике справа имелся рычаг, соединенный с затвором, как у пулеметов Шварцлозе или Максима. С его помощью происходила подача снарядов в стволы и одновременно – взвод ударника. Прежде чем начать стрельбу, необходимо было три раза передернуть рычаг, чтобы зарядить все три ствола. Спусковым крючком служил другой рычаг, расположенный в нижней части задней стенки казенника. Нажатием вниз на спусковой рычаг производился спуск ударника в затворе, и следовал выстрел. Пушка стреляла, пока нажат спусковой рычаг или пока не прекратилась подача снарядов. В качестве предохранителя использовалась специальная скоба, которая запирала спусковой рычаг, не давая ему опускаться.