Читать книгу - "Час близнецов - Трейси Хикмэн"

Бросив наружу скучающий взгляд, Карамон, ожидавший, должно быть, увидеть самый обыкновенный восход, вздрогнул, заморгал и протер глаза кулаком.

— Нет, — пробормотал он, вешая полотенце себе на шею, — никогда не видел ничего подобного. Хотя в свое время мне довелось повидать немало любопытного.

— Рейсшин был прав! — воскликнул Тас. — Он так и сказал… . — Рейсшин? Тас поперхнулся. Этой темы он касаться не хотел.

— Где ты видел Рейстлина? — жестко спросил Карамон.

— В Храме, где же еще! — ответил Тас с таким видом, словно для него это было самое обычное дело. — Разве я не сказал, что был там вчера?

— Да, но…

— Где еще я мог бы с ним встретиться?

— Ты никогда…

— Я видел госпожу Крисанию и Рейстлина. Не может быть, чтобы я не упомянул об этом. Просто ты никогда меня не слушаешь! — изобразил обиду кендер. — Ты каждый вечер сидишь на своей лежанке и думаешь не пойми о чем. Я мог бы сказать тебе, что крыша рушится нам на головы, а ты бы ответил: «Все отлично, Тас».

— Послушай, кендер, я знаю, что не пропустил бы такую новость мимо ушей и не забыл…

— Госпожа Крисания, я и Рейстлин — мы замечательно поболтали, — заторопился Тас. — Мы говорили о праздниках. Кстати, тебе бы обязательно надо взглянуть, как здорово они украсили Храм изнутри! Там полно роз, остролиста и прочих, разностей… Ах да, как я мог забыть?.. — Тас хлопнул себя по лбу. — Я припас для тебя печенья и булочек! Погоди, они у меня тут, в кошельке. Одну минуточку…

Кендер попытался соскочить с табурета, однако Карамон с ухмылкой загородил ему дорогу.

— Пожалуй, ты прав, — тут же согласился кендер, — это подождет. На чем я остановился? Ах да, Рейстлин, Крисания и я — мы втроем беседовали. Знаешь, что я тебе скажу? Тика была права, она действительно влюблена в твоего брата!

Карамон моргнул. Он потерял нить повествования, а Тас не спешил прийти ему на помощь.

— Нет, я вовсе не хотел сказать, что Тика влюблена в Рейсшина, — поправился он, заметив наконец недоумение гиганта. — Это госпожа Крисания влюблена в него. Я был потрясен, когда узнал об этом. Видишь ли, я случайно прислонился к двери комнаты Рейстлина, чтобы передохнуть и дождаться, пока они кончат разговаривать. А когда я случайно заглянул в замочную скважину, то увидел, что он чуть было не поцеловал ее! Твой брат! Ты можешь себе представить? Но он не решился… — Кендер вздохнул. — А потом Рейстлин чуть было не вытолкал Крисанию из комнаты. Она ушла, но ей очень не хотелось — я это видел. И вообще, госпожа приоделась к этому случаю, как на парад…

Заметив, что на лице Карамона появилось озабоченное выражение, Тас вздохнул спокойнее.

— Мы говорили о Катаклизме, и Рейстлин упомянул, что с сегодняшнего дня начнутся разные ужасы — это боги посылают людям весть, дабы они изменились к лучшему.

— Влюблена, говоришь? — хмуро пробормотал Карамон, и кендер, пользуясь его задумчивостью, соскочил с табурета на пол.

— Точно, — подтвердил он. — Никаких сомнений быть не может.

С этими словами Тас пробрался в угол, где лежал его пояс с кошельками, и, порывшись в одном из них, извлек целую пригоршню сладостей. Конфеты и глазурь на печенье растаяли от жары, сладости слиплись в один неаппетитный комок, к тому же к ним приметались всякие мелкие предметы, которые Тас хранил в кошельке прежде. Но кендер был уверен, что Карамон не обратит на это внимания. Так и вышло. Гигант взял гостинец из рук кендера и принялся задумчиво его грызть, даже не посмотрев, что это такое.

— Помнишь, маги сказали, что ему нужен жрец добра? — пробормотал, пережевывая гостинец, Карамон. — А вдруг они были правы? Неужели Рейст все же решился идти до конца? Если да, то должен ли я попытаться помешать ему? Имею ли я на это право? Если Крисания решит помочь ему, разве это не будет ее собственным выбором? Для Рейсшина такой поворот весьма кстати — если она любит его достаточно сильно…

Карамон, не договорив, принялся облизывать липкие пальцы.

Тассельхоф облегченно вздохнул и в ожидании сигнала к завтраку присел на краешек своей лежанки. Гиганту так и не пришло в голову спросить, зачем, собственно, кендеру понадобилось увидеться с Рейстлином. Теперь Тас был уверен, что Карамон уже не вспомнит об этом. Его секрет остался при нем…

* * *

Небо в этот жаркий день было настолько чистым и ясным, что казалось: стоит вглядеться повнимательнее, и за хрустальным куполом, накрывшим Истар, удастся разглядеть другие миры и даже райские сады Паладайн. Однако среди людей, бросавших взгляды вверх, охотников подолгу изучать небесный свод не находилось.

Все дело было в цвете неба, которое, как справедливо заметил Тассельхоф Непоседа, приобрело сегодня «довольно любопытный оттенок». Небо было зеленым, и от этого у многих на душе становилось беспокойно.

Странный цвет неба, которое, словно «мертвая» бирюза, из лазурного вдруг стало ядовито-зеленым, сочетался с невиданной жарой. Раскаленным воздухом было трудно дышать, и это в значительной степени повлияло на праздничное настроение жителей города. Те, кто вынужден был все же выбраться из дома и отправиться на праздник, торопливо шагали по пыльным, раскаленным мостовым, опасливо косясь на небо и обмениваясь раздраженными замечаниями. По их словам выходило, что жару они расценивают как личное оскорбление, однако, каким бы сильным ни было их возмущение, никто не осмеливался говорить в полный голос, ибо в душе у каждого поселился страх.

В Храме люди чувствовали себя веселее, так как празднество проходило в обширных палатах Короля-Жреца, огражденных от внешнего мира. Отсюда не видно было зеленых небес, и каждый, кто оказывался поблизости от Короля-Жреца, забывал о своем недовольстве и страхе. Разлученная с Рейстлином, Крисания тоже попала под влияние Короля-Жреца и просидела вблизи трона довольно долго, наслаждаясь миром и покоем, которые снизошли на нее благодаря обаянию этой святой личности. Она не разговаривала с ним, не задавала никаких вопросов, она просто позволила его волшебным чарам рассеять тревогу и изгнать из мыслей мрачные образы, которые посетили ее сегодня ночью. Правда, она тоже видела зеленое небо и теперь пыталась вспомнить все, что ей было известно о Тринадцати днях.

Однако вскоре она пришла к выводу, что все это, вероятно, было страшными детскими сказками. Король-Жрец наверняка принял меры, чтобы предотвратить такую страшную катастрофу! Он-то не оставит без внимания эти знамения, потому что с кем, как не с ним, говорят боги?

Иными словами, Крисании очень хотелось изменить ход истории, или в крайнем случае ей хотелось, чтобы Король-Жрец оказался непричастен к тому, в чем его обвиняли легенды и предания. Свет, исходивший от Короля-Жреца, слепил глаза Крисании, и за этим светом она не видела его истинного лица, которое показал ей Рейстлин: испуганного и усталого, с бегающим взглядом. Король-Жрец снова предстал перед ней уверенным и сильным, готовым расстаться с коварными и лживыми приспешниками, которые обманывали его и чьей невольной жертвой он стал…