Читать книгу - "Билет на ладью Харона - Василий Звягинцев"

— Да прямо здесь, на базе, в ангаре. Кстати, вон и Кедров бежит, — указал Чекменев на приближающегося коренастого офицера в пехотном кителе, но с черными флотскими погонами.

— Капитан второго ранга Кедров, ближайший помощник полковника Неверова. Возглавит поиск. Подполковник Бубнов пойдет вашим заместителем и научным консультантом, — представил их друг другу генерал.

Офицеры обменялись рукопожатиями и короткими оценивающими взглядами.

— Кстати, Максим Николаевич — специалист по покойникам, — неизвестно зачем добавил Чекменев.

— Врач, что ли? Или снайпер? — не понял Кедров. О случившемся на «той стороне» он пока не знал.

— Да больше, конечно, врач. Детали он по дороге расскажет.

Еще раз переглянулись, поскольку в присутствии высшего руководства заводить отдельный разговор не принято. Бубнову новый соратник скорее понравился. Понравился ли он сам напарнику — пока не понял.

Пусть они и в равных чинах, но Максим носит свой третий день, а коллега, похоже, лет пять. Отсюда естественная разница в поведении и восприятии жизни.

— Техника сейчас будет готова, — доложил Кедров генералу.

— Пусть готовятся, — сказал Максим и движением головы предложил Чекменеву отойти в сторонку. Побывав «по ту сторону добра и зла», он несколько утратил навык строго придерживаться субординации в отношениях с высоким начальством.

«Пока что я им нужнее, чем они мне», — думал доктор и был прав, поскольку сейчас в распоряжении генерала почти не осталось надежных и одновременно квалифицированных сотрудников. Ну, сам Бубнов, ну, инженер Генрих, тот же Кедров, однако при всей его надежности образование он имеет чисто военно-морское, с пехотным оттенком. Других еще искать надо, привозить сюда и морально готовить.

— Вы что-то имеете предложить?

— Скорее спросить. Зачем нам тащить вертолет отсюда, если он уже есть там? Вернее, тут. Тьфу, черт, совсем запутался.

— Что? Ах да, конечно, — сообразил Чекменев.

— Вы же сами именно поэтому не велели нам что-нибудь трогать на базе и даже входить в дома?

— Да, Маштаков подчеркнул, что одновременно использование одних и тех же предметов там и тут может вызвать последствия.

— Может вызвать, а может и нет. Давайте, пользуясь случаем, эксперимент проведем. Пилот попробует взлететь на вертолете, который там…

Чекменев не возражал, но предпочел проконсультироваться по поводу предложения Максима еще и с Маштаковым.

Профессор фыркнул.

— Пробуйте, я не против. Только…

— Что — только?

— Скорее всего — ничего. В буквальном смысле. Но давайте попробуем. Практический эксперимент всегда интереснее мысленного.

Когда Кедров вернулся вместе с пилотом, у Маштакова все было готово.

Понемногу уже рассветало, в сером полусвете вырисовывались коттеджи, здание учебного центра, ангар, из которого техники выкатывали двухвинтовой четырехместный вертолет с почти полностью остекленным каплеобразным фюзеляжем.

Генератор тоже был готов к работе в нужном режиме.

— Итак… — Маштаков гостеприимным жестом предложил всем желающим пройти через невидимый портал. И обрисовал рукой, где именно он находится.

— А разве не нужно сначала вернуться в дом, к аппарату? — удивился Чекменев.

— Какая разница? Хронополе распространяется через любые преграды, кирпичная стена для него — тьфу, — он натуральным образом сплюнул на покрытую росой траву.

Все, включая генерала, сделали несколько шагов в указанном направлении.

— И что дальше? — спросил Чекменев.

— Ровно ничего, — ответил Маштаков, продолжая упиваться собственной исключительностью. — Ничего в общепринятом смысле. Мы с вами уже, можно сказать, там. И одновременно остаемся здесь. В качестве аналога вообразите спуск в кабинке скоростного лифта с сотого этажа небоскреба. Объективно — падаем, пролетая много десятков метров в секунду. Одновременно — в полном покое смотрим на мелькающие цифры этажей на табло.

До тех пор пока поле включено, разницы для нас нет. Вот ваш ангар, поле, дома. Чем-нибудь они отличаются? Нет. И я о том же. Можно сейчас поднять в воздух вертолет, полетать над базой. И не увидеть ровно никакой разницы.

— И группу Щитникова мы не найдем?

— Скорее всего, нет. В данном варианте она сейчас несколько более «там», чем мы. Как бы — за чертой горизонта, который непременно будет удаляться. Или как в том анекдоте, где на двери магазина вечно висит табличка «Откроемся завтра».

— Издеваетесь? — холодно спросил Чекменев. — Имейте в виду, что мое терпение имеет пределы, и не стоит его испытывать вашим популяризаторским зудом. Перельмана[56]я прочитал в начальной школе. Второго мне не надо.

— Ни в коем случае, ваше превосходительство! — по неизбывной страсти к актерству, Маштаков снова прижал руки к груди. — Просто-напросто нужно опять отключить хронополе. Оставшись по эту сторону. И тогда — лететь куда угодно.

— А что случится с этой машиной?

— Вот и посмотрим. Кто-то из нас вернется в «исходный мир». Кто останется здесь, увидит летящий вертолет. Не более.

— Значит, не будем тянуть. Кедров — займите место в машине. Пилот, вы, два бойца. Подниметесь в воздух. Если все пройдет удачно, Бубнов с отделением взлетают следом. Задача — поиски группы Щитникова. Направление и место знаете. Ну а мы с вами, профессор, сыграем роль оч-чень заинтересованных зрителей.

Зрелище и в самом деле оказалось весьма поучительным, главное — снимающим большую часть вопросов.

После того как зона перехода была закрыта с этой стороны, Чекменев лично взобрался в кабину оставшегося вертолета, повернул ключ зажигания.

Ничего не произошло. Не загорелась ни одна лампочка на приборном щитке, не дрогнула ни одна стрелка. Такое впечатление, что в машине вообще отсутствовал аккумулятор.

Генерал покачал ручку управления. Она двигалась свободно, педали тоже ходили в положенном диапазоне, но и только. Но на оси и лопасти винтов команда не передавалась.

— Все так и должно быть, Игорь Викторович, — с удовлетворением сообщил Маштаков, с земли наблюдавший за его действиями. — Это у вас сейчас не живая машина, а просто макет в натуральную величину…

— Почему так?

В который уже раз за сегодня профессор развел руками с одновременным пожатием плечами.

— Вы от меня требуете слишком многого. Я просто путем рассуждений пришел к выводу, что один и тот же предмет не может одновременно использоваться и здесь и там. Поскольку он ведь не удваивается, остается самим собой. Таким образом природа защищается от парадоксов. Если поезд едет в Одессу, он не едет в Киев, и наоборот, соответственно. А объяснить, почему и как этот принцип соблюдается, — увольте. Демокрит додумался до существования атома две тысячи лет назад, экспериментально же его догадка подтвердилась намного позже…