Читать книгу - "Дом последней надежды - Екатерина Лесина"

— Здесь и вправду много мертвецов. — Мальчишка входит сквозь стену и осматривается. — А она злая… на тебя злая… и на колдуна… она говорит, что заставит его кровью кашлять, если он не поможет… а он говорит, что она сама все решила и помощь не нужна… и… еще сказал, что с него хватит. Он не хочет больше убивать людей. И она может заставить его умереть в муках, но он лишь вернется к своему повелителю…

Мальчишка замер, прислушиваясь к чему-то.

— Та женщина совсем глупая… нельзя убивать колдуна, тем более такого… он же проклянет. А проклятие мертвого колдуна ни один живой не снимет… но ты не спи.

— Не буду.

Я все же присела.

И мальчишка опустился рядом. Я ощущала его присутствие, и отнюдь не как призрака. Холод только если что… а так, казалось, если коснусь, то…

— Тебе еще рано уходить. — Он вытащил из уха червяка и раздавил его пальцами. — Здесь много крови… и много силы… она совсем глупая… чужой кровью долго жить не будешь.

Он вздохнул.

И Араши вздрогнула. Поежилась. Побледнела. Одно дело живые, живых она не боялась, а вот мертвецы — это совсем другое. Она не видела его, но…

Чувствовала?

И кажется, куда лучше, чем колдун.

— Воины, — произнес мальчишка, — стоят на краю… они живут рядом с гранью, а потому слышат больше, чем обычные люди… они не зрячие, но уже и не слепые. Скажи ей, что бояться нечего.

Я передала слова.

Араши же вскинулась.

— Я не боюсь… я… узел развязать не могу, — пожаловалась она с раздражением дергая пояс. — Накрутили тут… чтобы я еще раз… чтобы… — Она пыхтела, что раздраженный еж, прикрывая этим притворным гневом свой страх. — Терпеть не могу эти… отец никогда не требовал, а тетка… запихнула… девушке положено… а кто бы еще спросил, чего она хочет…

Мальчишка рассмеялся.

— Передай ей, что она забавная… я бы взял ее в жены.

Вряд ли Араши обрадуется.

Но я передала.

Она же фыркнула и сказала:

— Лучше пусть посмотрит, чем эти занимаются… а то же ж…

Это было разумно. И мальчишка кивнул, признавая и подтверждая, что просьбу исполнит. Он исчез, и надолго, а я помогла-таки Араши справиться с упрямым поясом.

— Я не боюсь, — сказала она, глядя мне в глаза. — Я… не боюсь.

— А я вот очень даже.

И это было честно.

Трехцветная кошка, пожалуй, мелкая и тощая, такой место на улице, а не в приличном доме, выскользнула за дверь. Она отсутствовала долго, слишком долго, чтобы я не нервничала, и когда почти решилась идти за ней, вернулась. Кошка взлетела на подоконник, зашипела, встопорщив шерсть, и выплюнула коричневый сверток.

А после превратилась в девочку.

И сказала:

— Они воняют.

— Спасибо. — Сверток я развернула.

Темная кривая косточка. И темный же палец. Ссохшийся. Уродливый. Скорее похожий на старый финик, нежели на часть человеческого тела.

И что с ним делать?

Я, преодолев брезгливость, подняла его.

Влажноватый и… живой? Палец дернулся… и дергался… и попытался освободиться. Он извивался, что червяк, а когда я положила на пол, уверенно двинулся к порогу. Надеюсь, он хозяина ищет, а не мою матушку. И… я вынесла его за порог.

И громко сказала:

— Я не ищу с тобой вражды…

А стоило закрыть дверь, как за ней раздались шаги. И готова поклясться, что исиго, умевший ступать беззвучно, нарочно позволил ощутить свое присутствие.

Стоило ли считать это благодарностью?