Читать книгу - "Исчадие ветров - Брайан Ламли"

Тиания еще не до конца проснулась и лежала, уткнувшись лицом в подушку.

— У-м-м-м! — буркнула она, не желая спорить.

— Что-то будет, — уверенно сказал ее муж, принюхался к воздуху и кивнул, подтверждая собственные слова. — Смотри, даже облака сделались серыми!

Тиании все же пришлось проснуться.

— Неужели ты никогда прежде не видел серых облаков? — возразила, без особой настойчивости, она. — Может быть, дождь пойдет. Полезно для садов.

— Нет, — встряхнул он львиной головой, — это не тот серый. Это скорее ощущение, чем цвет. — Он подошел к ней, приподнял ее голову с подушек, поцеловал нежный, без единой морщинки лоб. — Ну же, Тиания. Ведь ты дитя Элизии, любимое дитя. Неужели ты не чувствуешь? Говорю тебе, что-то висит в воздухе, и это что-то не только что возникло. Что-то не так!

Тут она села в постели, и Титус Кроу на мгновение застыл, осознав ее красоту и ее близость. Такое происходило с ним каждое утро, каждую ночь: он смотрел на нее и ощущал, что она принадлежит ему, и трепет охватывал каждую клеточку его существа. Тиания являла собой идеал юной красавицы, но на этом любое сравнение с женщинами планеты Земля следует прекратить. Прекратить раз и навсегда!

Чтобы подробно описать ее, потребуются многие тысячи слов, по большей части в превосходной степени. Мозгам вряд ли под силу отыскать их все, а мозги читателей устанут воспринимать их. Поэтому для простоты…

Волосы Тиании были зелеными, но столь темными, что казались черными, с проблесками аквамарина и изумруда. Свиваясь в крупные и мелкие кольца, они ниспадали до талии, с виду столь же тонкой и хрупкой, как ножка бокала. Жемчужно-молочная кожа имела не тот перламутровый блеск, какой присущ сердцевине жемчужины, а мягкое свечение ее наружной оболочки. На тонком эльфийском лице огромные, бесконечно глубокие глаза цвета берилла под дугами изумрудных бровей. Уши тоже эльфийские, и изящное утолщение на кончике носа, так что, улыбаясь, она могла бы сойти за девочку-сорванца из эльфийского рода, вот только она буквально источала саму сущность женственности. Она была определенно человеком и в то же время совершенно иной; да, девушка, но в ее генах прятались тайны Старших.

Кроу покачал головой в безмолвном восхищении — она давно уже привыкла к этому ритуалу, но все еще не понимала его до конца — и просто сказал:

— Нигде и никогда еще не было ничего столь же прекрасного, как ты.

— Чепуха! — возразила она, поднявшись с постели и отбрасывая за спину волосы (но ее щеки залил легкий румянец). — О! Хотя бы цветы из Садов Нимарры!..

— Среди людей, — перебил он.

Поцеловав его, она начала одеваться.

— Значит, мы подходим друг другу. Ты такой милый большой человек.

— Да, но все-таки просто человек, — как всегда возразил он. Что было далеко от правды, потому что Кроу сплошь и рядом хотелось забыть, что после превращения он стал чем-то гораздо большим, чем просто человек. Но как бы там ни было, Тиания ответила ему столь же благодарным и восхищенным взглядом, ибо никогда не уставала и не скучала в общении с Титусом Кроу. А видела она…

Человека, но человека, лучащегося здоровьем, неподвластного возрасту, как скала. Он выглядел на сорок с небольшим, хотя на самом деле был по крайней мере на четверть с лишним века старше! И даже такой возраст был бы неверным, поскольку базировался исключительно на земном времени. Потому что шестьдесят с лишним лет он провел в ваннах, пока в мире роботов робот-биолог Т 3РЕ восстанавливал его из его собственных останков! Именно там-то и свершилось его подлинное превращение: в лаборатории Т 3РЕ, где руки, инструменты и лазеры робота сделали из него то, чем он являлся ныне. И он действительно стал почти в буквальном смысле неподвластным возрасту, потому что в организме Кроу все процессы старения оказались приглушенными в десять раз. Еще двенадцать лет он будет оставаться более или менее таким, как сейчас, но постепенно Тиания начнет догонять его. С такой вот проблемой им предстоит когда-нибудь столкнуться…

Пока она одевалась, он натянул сапоги и заправил штанины в голенища, отчего на бедрах у него образовались пузыри, как у пирата. От этого вид у него сделался совершенно хулиганский, что (он вынужден был признать) ему нравилось. Впрочем, сейчас он не был склонен обращать внимание на собственный облик; его мысли были слишком мрачны для того, чтобы отвлекаться на театральщину. А тут и Тиания собралась. И невинно спросила:

— Куда мы идем?

— Мы? Мы? — насмешливо отозвался он, заглушая весельем свои страхи, причину которых ему пока что не удалось обнаружить. — Кто, вообще, сказал «мы»? Что касается меня, то я сейчас отправлюсь, чтобы попытаться добиться аудиенции у Ктханида в его ледяном дворце.

— Ах, так?! — Она вскинула бровь. — А я, значит, должна остаться дома и готовить тебе еду, так? — И она уперла руки в боки, попытавшись скорчить гримасу.

Механическое сердце Кроу забилось чаще; что-то грызло его изнутри, тревога нарастала до спазмов в животе — время шло, а чудовищное облако, похоже, приближалось. Но несмотря на это, он продолжал любовную игру с Тианией.

— Конечно, женщина, а как же иначе? — нарочито рявкнул он. — Ты хочешь сказать, что мужчина, тяжело работающий весь день, не заслуживает доброй еды, когда вернется, и…

Улыбка вдруг исчезла с лица Тиании. Она почувствовала сквозь все это балагурство озабоченность своего супруга и поняла, что эта озабоченность неподдельна. А еще, пожалуй впервые, тоже ощутила мрачное, давящее и гнетущее и, пусть пока невнятное, но нарастающее присутствие РОКА в атмосфере Элизии и, вдруг испугавшись, кинулась в объятия мужа.

— О, Титус! Титус! Теперь я тоже чувствую! Но что это такое?

Он обнял ее, ласково прижал к себе и проворчал:

— Будь я проклят, если знаю. Но непременно выясню. Пойдем!

Они быстро вышли из спальни, расположенной в основании башни изящной и богато отделанной «крепости», откуда открывался фантастический вид на Элизию; ну, по крайней мере, на часть Элизии. На востоке над снижавшейся облачной грядой полыхало искусственное солнце, а далеко внизу поля рябил непривычно прохладный ветер. В небе же наблюдалось куда более активное, нежели обычно, движение; множество ящеров-литардов, разукрашенных яркими цветами сановников, со своими высокопоставленными седоками мчались в одном направлении — к северу.

К северу? Через Замерзшее море на Острова?

Кроу и Тиания нерешительно, вопрошающе посмотрели друг на друга. Это зрелище, кажется, подкрепило их собственные домыслы и опасения. Кроу кивнул львиной головой.

— Разве я не говорил, что хочу получить аудиенцию Ктханида в Хрустально-жемчужном зале?

Не успела она ответить, как послышались мерные взмахи огромных крыльев, ударил порыв ветра и снизу появилось огромное, величественное, хорошо им знакомое существо. В небе Элизии летел великий ящер, самый настоящий из настоящих драконов! Отх-Нетх, замечательный представитель своей расы разумных динозавров с погибшего Тхак’р-Йона, мира, давным-давно сгоревшего в огне своего взорвавшегося солнца, окруженный сиянием своей блестящей чешуи, опустился на ближайший бастион и складывал тонкие мембраны огромных крыльев.