Читать книгу - "Ястреб халифа - Ксения Медведевич"

– Ох, простите, я говорил лишь метафорически, толпа переврала мои слова…

– Ты понял меня, о Абу Кузман? Никаких клеток, никаких цепей. Наденете на него Ожерелье Сумерек и отведете в Алую башню. Яхья ибн Саид позаботится о том, чтобы закрепить на ошейнике сигилу. Двери комнаты в башне пусть опечатает заранее. Прикосновение сигилы Дауда к коже… мучительно. Возможно, Тарик будет… сердит после того, как на него наденут Ожерелье. Но что бы он ни делал – никаких цепей, никаких решеток! Ты понял меня, вазир?

– Да, моя госпожа.

Ффууухх…

С дальней стороны двора, с того берега пруда донесся стук деревянных створок и счастливый вопль:

– Мама! Мама! А я съел все ягодки!

Мимо стриженых зеленых самшитов вдоль бортика пруда несся маленький золотой метеор:

– Мама! А я выиграл в фияль!

Проскочив мимо вазира и едва не опрокинув столик с ларцом для печати, Фахр ад-Даула ибн Аммар ввинтился в щель между колонной арки и парчовой ширмой и бросился в объятия матери, чуть не повалив Айшу на ковер.

– Мама, поцелуй меня! А когда папа вернется? Он обещал свозить меня на охоту!

Из-за занавески раздался чмокающий звук. И голос Айши:

– Оботри лоб, дитя мое. Нет, не надо утираться рукавом, вот тебе платок. Теперь дай сюда ручку. Бери калам. Вот так. И пиши свое имя. Как я тебя учила? Умница. Все, теперь беги, играй дальше!

– Мам, а зеленые ягодки можно есть?

– Можно, дитя мое. Иди играй, Фахр.

Золотой солнечный зайчик снова выметнулся из-за ширмы и исчез из поля зрения в мгновение ока. Мухаммад ибн Бакийа улыбнулся:

– Воистину в этом возрасте они не ходят, а бегают, маленькие непоседы!

У него самого подрастали двое сыновей.

Меж тем золотой поднос со свернутым свитком выехал из-под занавеса. Вазир бережно развернул драгоценную бумагу и кивнул старшему катибу. Тот поклонился ларцу с государственной печатью и открыл черную гладкую крышечку.

Квадратная каменная печать аш-Шарийа увесисто опустилась на желтую бумагу фирмана.

Двадцать дней спустя

– Как вы смеете врываться в харим!.. Сюда нет доступа! Госпожа не призывала вас!..

Струи фонтанчиков во Дворике канала безмятежно звенели, пеня крохотными водопадиками середину длинного и узкого пруда. Задевая ножнами розовые кусты и звеня пластинами панцирей, вдоль бортика молча шагали воины. Сальма с двумя другими невольницами металась и отступала, продолжая пронзительно голосить:

– Да кто вы такие! Господин ибн Умар, видит Всевышний, вы поступаете скверно!

Хашайр ибн Умар ибн Умейя кивнул гуляму. Тот схватил кричащую бабу за запястье и наотмашь хлестнул по лицу. И резко оттолкнул на пол.

Яркий зеленый шелк с золотым шитьем невесомо взлетел и опустился на ветви самшитов. Сальма лежала на спине и, в ужасе раскрыв глаза, закрывала текущий кровью нос рукавом. Она пыталась отползти с дороги, а воины перешагивали через ее туфли, наступали на выбившееся из-под хиджаба нижнее желтое платье. Больше она не кричала. Две другие невольницы при звуке оплеухи завизжали и газелями помчались к аркам Младшего дворца.

– Найдите мальчишку! – коротко бросил Хашайр. – Тому, кто принесет его живым в мешке, я отдам сестричку.

– Ненадолго, – усмехнулся шедший рядом Сулайман.

– Пока меня не провозгласят халифом. Потом нам придется избавить ее от позора, – улыбнулся Хашайр, и оба брата расхохотались.

Ухмыляясь и подергивая усы, гулямы стали споро, не сбавляя шага, расходиться и просачиваться в длинное строение Дворца Канала. Из распахнутых окон послышались крики и звуки ударов. И женский плач. В одном из многочисленных дверных проемов показался звенящий кольчугой воин – тюрок с рычанием рвал платье на визжащей женщине.

– Эй, полегче! – прикрикнул Хашайр, солдат дал женщине плюху и выкинул ее на траву сада. – Развлекаться мы будем позже, сейчас к делу! Все эти бабы ваши, дайте мне только найти гаденыша!

Вопли слышались уже из-под подков арок Младшего дворца. В открытой верхней галерее, над деревянными перилами балкона метались яркие ткани, слышались грубые окрики и шлепающие звуки пощечин. Бабы визжали и бегали между позванивающими железом тюрками. Сулайман хмыкнул и показал наверх и направо: над перилами мелькнули головы двух гулямов – они волокли во внутренние помещения отбивающуюся и верещащую девку в дорогих шелках. Хорошо, что в стенах дворца мало окон, подумалось Хашайру, в комнатах сейчас будет жарко…

Во внешней галерее братья свернули сразу направо – в переход во Двор Госпожи.

Там уже было жарче некуда: под растущей за Двойным прудом черешней кого-то раскладывали, держа за руки и за ноги. Оглядывая кипящий криками двор, Хашайр ухмыльнулся: он же говорил – полсотни гулямов хватит, чтобы взять дворец. Харим остался беззащитным – дворцовые гвардейцы покинули свои посты по приказу главного вазира.

Тот мудро решил, что его доходы не пострадают, если регентшу с мелким щенком заменят на совершеннолетнего халифа. То есть на Хашайра ибн Умара. Ну да, ибн Бакийа пришлось отдать на откуп налоги со всех земель ар-Русафа – ох, как повыжмет он феллахов, ох, как пойдут пытать по подвалам местных толстосумов, требуя переписать на вазира имущество… Ну да ничего. Все это окупится – сторицей. Потом, конечно, настанет время избавиться от старого хрыча – но это потом. А пока ибн Бакийа оказался братьям очень, очень полезен…

С громким хохотом тюрки принялись кидать в пруд визжащих и отбивающихся женщин – те выныривали и поднимались на ноги в мокрых облепляющих одеждах, солдаты дергали их за покрывала и выволакивали обратно, лапая и раздирая платья.

– Господин, мы ее нашли!

– Слава Всевышнему, – пробормотал Хашайр и обернулся на голос.

Ну молодцы: гулямы волокли яростно бьющуюся Айшу. Покрывало на ее голове съехало до самого затылка, косы рассыпались и растрепались, края хиджаба разошлись, показывая ложбинку между белых-белых грудей. В паху Хашайра все напряглось – а сестричка и впрямь ничего. Говорят, нет ничего слаще сумеречницы…

Тюрки подтащили извивающуюся женщину к ступеням, заломили ей руки и поставили на колени. Айша подарила Хашайра с Сулайманом страшным сухим взглядом: тяжело дыша, она висела в руках солдат – но головы не опустила.

– Ууу, ведьма, – пробормотал Сулайман и спустился вниз по лестнице.

Подошел к поводящей грудями бабе и с размаху залепил ей пощечину:

– Ссука, с Аббасидом спуталась. Где твой щенок?

Капающая кровью Айша плюнула ему под ноги.

– Где мальчишка, я спрашиваю?

Молчание.

Поправив под шальварами, Хашайр мягко сказал:

– Сестренка, ты сама виновата – орешь, отбиваешься, поносишь славных умейядских воинов на чем свет стоит. Я же предлагал – приезжай в Исбилью по-хорошему. Нет, ты уперлась. Ну вот мы за вами и приехали, а что нам делать, сама-то посуди. Говори, где мальчик. Мы не тронем ни тебя, ни его.