Читать книгу - "Право рода - Галина Гончарова"

Алаис пожала плечами и стала смотреть в окно. То есть в темную штору. Поднять ее она даже не пыталась.

Карета ехала по улицам не слишком долго, потом остановилась, и Стэн торопливо помог выйти своим спутницам, подтолкнул к калитке. А карета уехала дальше.

Домик был не слишком большим, но вполне уютным. Этакий английский кирпичный коттеджик, увитый плющом, с большой верандой и украшениями на фронтоне. Алаис с удовольствием рассмотрела бы его поближе, но Стэн почти тащил ее внутрь, и пришлось повиноваться.

В прихожей было темно.

Шаг, другой, из-под ног вывернулось что-то теплое и мягкое, наверное, кошка, Алаис сделала еще несколько шагов – и невольно зажмурилась. Потому что комната ярко освещена – открытые окна, свечи, камин, и все устроено так, чтобы она оказалась на свету, а двое людей, сидящих в креслах, – в тени.

Ошеломить? Впечатлить? Напугать?

Да, они добивались именно этого. Но Алаис лишь иронично усмехнулась.

– Свет в лицо – и говори правду? Стэн, надеюсь, мои похождения в этой тряпке закончены?

Черный плащ соскользнул на пол. Алаис не сделала даже движения, чтобы задержать его, и осталась в одном маританском платье насыщенного сливового оттенка. Поправила чуть растрепавшиеся волосы, медленно прошлась по комнате. Лизетта замерла у двери, понимая, что они могут отсюда и не выйти. Один неверный жест, шаг…

Алаис выглянула в окно, хмыкнула, повернулась к мужчинам.

– Я правильно понимаю, что соблюсти долг вежливости никто из вас не сподобится… братья?

– Присаживайтесь, тьерина, – Ларош повел рукой в сторону кресла напротив остальных. – Стэн, не стой столбом, предложи кресло и второй тьерине, да и сам присаживайся…

Алаис усмехнулась, а потом, ломая все планы мужчин, прошлась по комнате и уселась прямо на медвежью шкуру перед камином. Запустила пальцы в густой жестковатый мех, с удовольствием вдохнула запах чего-то лесного, звериного… Это вам не синтетика.

– Вы сами добывали мишку, тьеры?

Мужчины недовольно переглянулись. Сейчас они плохо видели лицо Алаис, а она могла разглядеть их лица. Не слишком четко, пламя свечей колебалось, заставляя их бликовать, но это лучше, чем ничего.

Либо игра на равных, либо – никак!

Орденцы переглянулись, и Ларош опять взял слово.

– Тьерина, вы понимаете, что здесь и сейчас ваша жизнь в наших руках?

Алаис скривила губки.

– Звучит так банально, тьер, вы не пишете на досуге дешевых романов?

– Дешевых романов?

– В дорогих романах авторы стараются избегать подобных пошлых штампов. Но если уж вам угодно… Вы можете меня убить, но освободить своего магистра без меня не сможете.

Мужчины переглянулись.

– Как вас зовут, тьерина? – наконец решил спросить Ларош.

Алаис усмехнулась.

– Уже лучше. Будем знакомы, Алаис Карнавон, герцогиня Карнавон. Можете обращаться ко мне просто – ваша светлость.

Немая сцена удалась.

Ларош открыл рот, да так и застыл. Сидящий во втором кресле Артур оцепенел, глядя на Алаис так, словно рядом с ним вдруг оказалась живая косатка, и мало того что оказалась, еще и хвостом плеснула.

Стэн выпустил из рук оба плаща, и те черным озером разлились у его ног. Самообладание сохранила одна Лизетта, но та уже привыкла к выходкам Алаис. Так что женщина подняла с пола плащи и вновь сунула в руки рыцаря Ордена.

– Эм-м-м…

Алаис не стала дожидаться еще одного ужасно пошлого вопроса о доказательствах. Вместо этого она достала цепочку с перстнем и надела на палец. Кольцо чуть болталось, все же у мужчин руки более накачаны, да и пальцы потолще. Но перстень точно был тот самый…

– Какие вам нужны еще доказательства?

– Вы позволите кольцо?

Алаис пожала плечами, сняла перстень и протянула Ларошу. Мужчина вгляделся в камень. Черная косатка плыла на него по поверхности кровавого моря, но это еще ничего не значило. Он примерил кольцо на безымянный палец, но оно не налезало даже на первую фалангу. На мизинце оказалось лучше.

– Ждем…

Алаис не стала уточнять – чего именно, и правильно. Потому что спустя пять минут Ларош помянул Ириона и со злобным шипением принялся стаскивать перстень. Получалось плохо – рука опухала прямо на глазах, словно под камнем притаилось гнездо диких ос.

– Настоящее, м-мать…

Алаис пожала плечами. Конечно, настоящее, кто бы сомневался. Перстень опустился в ее руку, и она подавила желание вытереть его подолом платья. Вместо этого с вызовом поглядела на орденцев.

– Что еще вам предъявить?

Ларош покачал головой.

– Ничего не надо, ваша светлость. Простите за недоверие.

Алаис медленно опустила голову. Посмотрела на шкуру у себя под ногами, перевела взгляд на огонь, опять на шкуру. От слишком яркого света глаза даже немного резало.

– Давайте пригасим свечи, сядем и просто поговорим? – тихо предложила она. Разглядывая свое кольцо, как ядовитого скорпиона.

Неясно, укусит он или нет, но точно – ядовитый. О таком она читала. Давно читала, любой, кто наденет на себя герцогские символы, права на то не имея, умрет смертью безвременной и страшной, но чтобы вот так? Это ведь почти отек Квинке, только начинается от места введения аллергена. Не снял бы бедолага перстень, так и задохнулся бы. А если бы и она?.. А ее сын?

– Просто поговорим о том, как вытащить магистра из Ламертины.

Артур встал и пошел гасить свечи. Много чего они передумали, готовились к ловушке, засаде, удару в спину, собирались отбиваться…

Герцогиня Карнавон.

Еще не ясно, что она здесь делает, что ей нужно, чего она хочет добиться, но одно точно – это не ловушка Эттана Даверта. Много для Преотца чести – даже просто разговаривать с герцогами. Артур переглянулся с Ларошем, незаметно дал отмашку все видевшему Лорану – ни к чему теперь арбалет.

Как странно сплелись судьбы…

* * *

Десятью минутами позже за столом сидели пятеро человек. Трое рыцарей Ордена, Алаис и Лизетта. Стэн разлил по бокалам вино, от которого Алаис наотрез отказалась – кормящая мать, и потребовала воду. Выпила, поставила кубок на стол, положила ладони по обе стороны от него.

– Начнем, тьеры?

Ларош, как самый старший, склонил голову.

– Ваша светлость, как вы здесь оказались?

– Сбежала от мужа. – Алаис пожала плечами. – Лидия Сенаоритская решила, что независимый Карнавон – это слишком большая роскошь на ее землях, и пожелала получить покорных герцогов. Моя семья была уничтожена, а меня оставили, как породистую кобылу, «на развод».