Читать книгу - "Геносказка - Константин Соловьев"

— Ох, сударь Гензель… Поверьте, если бы хоть малая часть придворных была наделена вашим обаянием и тактом, я бы задержалась во дворце подольше.

— Но я, кажется, смутил вас, ляпнув какую-то глупость.

— Вы просто напомнили мне прошлое. И другой мир, которому я когда-то принадлежала. Не обращайте внимания.

— Этот мир не исчез, ваше высочество, и не растворился. Мы с Гретель еще недавно были в нем и можем засвидетельствовать. Простите меня покорно, иногда я несу полную ерунду… Мне просто показалось, что… — Он хотел искусственно смутиться, но обнаружил, что в этом нет нужды — он и так уже смутился, причем самым естественным образом. — Вы… Я имею в виду, вы молоды, вы красивы, вы умны… Но вместе с тем вы заперты здесь, в этой заброшенной всеми пустой крепости, с этими чудовищами… Ведь это ужасно, разве нет? Почему особа королевской крови должна коротать век под землей, как монахиня или какой-то грызун?

Принцесса качнула головой, не понять с каким чувством, то ли с раздражением, то ли с укором.

— Как знать, может, моему высочеству подходит мое нынешнее положение? Может, в холодном подземном мире уместнее находиться, чем среди инкрустированной самоцветами мебели и мраморных чертогов? Что вы вообще знаете про мое высочество, сударь Гензель, чтобы судить о нем?

— Я…

— Я не была похищена, не была принуждена силой, — твердо сказала принцесса, не оборачиваясь. — Я сама выбрала жизнь здесь. И этого довольно.

— Жизнь отшельника? — тихо спросил он. — Я думал, это выбор стариков и сумасшедших.

— Так вот к чему вы клоните, сударь… — сквозь зубы процедила принцесса Бланко. Гензель был уверен, что подземная крепость с помощью тысяч датчиков контролирует внутреннюю температуру, но внезапно ощутил, как его кожи касается легкий морозец. — Могли бы спросить прямо, без намеков. А я еще считала вас простодушным!..

— Ваше…

— Это ведь так интересно, верно? Когда принцесса сбегает из дворца, это всегда порождает почву для множества самых интересных слухов. Может, ее соблазнил заезжий принц? Или она повредилась в уме вследствие каких-нибудь гадких генетических обрядов?.. Может, она просто сошла с ума, а? Или, например, ее отравили любящие родители, а тело сбросили в реку? Ну что же вы?

— Простите меня, я…

Принцесса раздраженно одернула рукав туники. Глаза, казалось, светились в темноте, но, если глаза Гретель были двумя холодными льдинками, на лице принцессы Бланко горели пылающие уголья. Гензель рефлекторно попятился. Королевский гнев оказался очень опасным излучением. От него нельзя было укрыться даже за свинцовым щитом — любой металл расплавится под таким давлением.

— Отчего вам всем не терпится запустить свои грязные руки в чужие секреты? — выпалила принцесса, продолжая испепелять его взглядом. — Неужели это все, что занимало большой свет на протяжении шести лет? Отчего я убежала из дворца? Почему бросила корону?

Гензель, поняв, что ему не дадут вставить и слова, попытался сделать какой-то жест, который выражал бы одновременно раскаяние, дружелюбие и сочувствие. Но его неловкие руки, способные крушить кости и сворачивать шеи, оказались не предназначены для столь сложных движений.

Принцесса сжала губы в гримасе презрения. Гензель даже успел восхититься — до того королевским было это презрение. Словно его годами выдерживали в дворцовых погребах, добиваясь едкости, способной разъесть нержавеющую сталь.

Принцесса отвернулась.

— Экскурсия закончена, — холодно сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь. — Снедл! Бидл! Ниренберг! Возвращаемся. Вы не забыли, что нам осталось проверить вторую воздушную магистраль? Ох, мне придется надеть что-то получше этих тряпок…

18

Подземная крепость издавала множество самых разнообразных звуков. Она была огромным полуживым организмом, а всякому организму свойственно производить шум. Явственнее всего эти звуки ощущались ночью. Сонное гудение вентиляторов, отрывистый треск остывающего пластика, жужжание распределительных щитов, ритмичный гул каких-то неведомых частей в недрах крепости…

За несколько дней, проведенных здесь, Гензель научился узнавать все эти звуки и даже находить в них свою красоту. Если закрыть глаза, когда идешь длинным тоннелем, которых в избытке на каждом уровне, может показаться, что вокруг тебя — загадочный и странный механический лес…

Сталь честнее плоти. Неудивительно, что священники Человечества латают свои тела с помощью механических деталей, вместо того чтобы использовать генозелья и операции. Может, это и не очень удобно, зато честно — по отношению к себе и своей генетической линии.

Но этой ночью механический лес звучал не так, как прежде. В нем будто чего-то не хватало… Или?.. Гензель замер, прислушиваясь. Скорее, наоборот, среди привычных звуков обнаружился один, разобрать природу которого ему не удалось. Что-то вроде стеклянного звяканья. Необычный звук. Гензель насторожился. Звук вроде бы доносился из столовой. Поколебавшись несколько секунд, он осторожно заглянул туда.

Это было ее высочество собственной персоной. Оно сидело за одним из столов почти в самом углу, где света ламп было меньше всего, и разглядывало стоящую напротив винную бутылку. Время от времени бутылка чокалась с бокалом, рождая тот странный и мелодичный звук, который привлек его внимание.

Наверно, не стоило заходить внутрь. Лучше бы оставить королеву этого подземного царства в одиночестве — едва ли ее гнев успел выветриться. Скорее всего, напротив, под воздействием вина превратился в весьма опасное и токсичное вещество.

Осторожно прикрыть дверь и вернуться в спальный отсек — это был бы взвешенный и логический вывод разума. Без сомнения, самый правильный в этой ситуации.

— Добрый вечер, ваше высочество, — сказал Гензель осторожно. — Не думал найти вас здесь.

Она была одна, и это порадовало его. Хоть раз проклятые цверги убрались с глаз долой.

Увидев Гензеля, принцесса Бланко усмехнулась с той особенной грустью, с которой усмехаются пьяные женщины. Она не была серьезно пьяна, это он определил сразу, но, несомненно, успела опрокинуть в себя не один бокал. Как это странно — пьющая в одиночестве принцесса… И, разумеется, на ней вновь был рабочий комбинезон, ни тканью, ни покроем не походивший на придворный туалет. Судя по усеявшим его винным кляксам, принцесса Бланко Комо-ля-Ньев давно игнорировала тонкости придворного этикета.

— Добро пожаловать, сударь. — Она саркастически отсалютовала ему наполовину пустым бокалом. — Полагаю, вас, как акулу, привлекло сюда любопытство? Крови здесь, конечно, нет, но… Не переживайте, никто из нас не в ответе за свои гены.

Прозвучало жестко, обидно. И совершенно несправедливо.

— В этом виновато не любопытство, ваше высочество, а мой излишне чуткий слух. Не хотел мешать вашему приятному времяпрепровождению. Извините.

Но закрыть дверь он не успел.