Читать книгу - "История Рунного посоха - Майкл Муркок"

Хоукмун уколол его в плечо, отступил назад, когда сабля ударила по рукояти его меча; он едва не выронил оружие, но снова собрался и перешел в наступление, ранив Ганака в левую руку.

Бородач взвыл, словно зверь, и яростно ринулся на Хоукмуна.

Хоукмун снова ударил, на этот раз пронзив правую руку Ганака. Кровь стекала по загорелым рукам пирата, а сам Хоукмун не получил ни царапины. Ганак снова бросился на Хоукмуна, теперь охваченный скорее паникой.

Следующий удар Хоукмуна был нацелен в сердце, и он избавил Ганака от дальнейших страданий. Острие клинка прорезало плоть, уперлось в кость, и жизнь покинула Ганака.

Но к этому моменту матросы уже сумели оттеснить Д’Аверка, его окружили, он отчаянно рубил своей саблей. Хоукмун бросил тело Ганака и прыгнул вперед, ударив одного матроса по горлу, другого – по ребрам, прежде чем они заметили его присутствие.

Хоукмун с Д’Аверком, встав спина к спине, сдерживали натиск пиратов, но казалось, что долго они не протянут, потому что на помощь к их противникам бежали всё новые и новые.

Скоро капитанский мостик оказался завален мертвыми телами, а Хоукмун с Д’Аверком были покрыты дюжиной ранений, и их тела кровоточили. Но они все-таки сражались. Хоукмун мельком заметил лорда Вальона, тот стоял у грот-мачты и наблюдал за происходящим глубоко посаженными глазами, неотрывно смотрел, словно желал запечатлеть лицо Хоукмуна в памяти на всю оставшуюся жизнь.

Хоукмун содрогнулся, а затем сосредоточил внимание на атакующих матросах. Чья-то сабля плашмя ударила его по голове, он покачнулся и упал на Д’Аверка, сбив товарища с ног. Они вместе рухнули на палубу, постарались подняться, продолжая парировать удары. Хоукмун поразил одного нападающего в живот, ударил другого по лицу кулаком, поднялся на колени.

А потом моряки внезапно отступили назад, уставившись куда-то на левый борт. Хоукмун вскочил на ноги, Д’Аверк вслед за ним.

Моряки с тревогой наблюдали, как из бухты выходит еще один корабль: его белые паруса надувал свежий ветер с юга, у него был темно-синий корпус, роскошно украшенный золотом, и весь он как будто светился в раннем утреннем солнце, а по бортам у него выстроились вооруженные матросы.

– Наверняка такие же пираты, – бросил Д’Аверк и, воспользовавшись замешательством, ударил ближайшего к нему матроса, а потом бросился к ограждению на мостике. Хоукмун последовал его примеру, и они, прижавшись к лееру, продолжили сражение, хотя половина их противников уже бежала с мостика, чтобы выполнять приказы лорда Вальона.

Чей-то голос разносился над водой, но слишком далеко, чтобы разобрать слова.

Несмотря на суматоху, Хоукмун почему-то расслышал звучный, хотя и смертельно усталый голос Вальона, который прокричал одно-единственное слово, вложив в него всё омерзение.

Это слово было «Бьюхард!».

В следующий миг пираты снова надвинулись на них, и Хоукмун почувствовал, как сабля порезала щеку. Он перевел яростный взгляд на нападавшего, взмахнул мечом и попал ему прямо в рот, загнав клинок в мозг, услышал долгий и страшный крик умирающего.

Хоукмун не испытывал ни малейшего сострадания, он выдернул меч и поразил очередного врага в сердце.

Долю секунды Хоукмун гадал, друг или враг новый корабль. А потом у него не осталось времени на размышления, потому что охваченные жаждой мести пираты навалились и их тяжелые сабли так и замелькали по воздуху.