Читать книгу - "Принцесса в академии. Суженый - Варя Медная"

— Алчные гномы, — бросила мадам Лилит на обратном пути. Они с Глюттоном Медоречивым шли впереди, а мы с Эолом Свирепым следом. Только предстоящая встреча Магнуса с мейстером Хезарием удерживала меня от того, чтобы не вцепиться ей в волосы. — Лишь бы растащить свои стекляшки по норам, как крысы!

— Вы же знаете, племянница, как трепетно они к ним относятся. По слухам, сейчас под землей нарастают репатриационные настроения. Силу набирает группировка, чей лозунг: «Самоцветам место в шахте». Они хотят вернуть все ранее проданные, выменянные и подаренные камни туда, где их добыли — под землю.

— Радикалы, — поморщилась мадам Лилит и покрутила колечко, вероятно, представив его без огромного турмалина в центре, — только этого нам сейчас не хватало.

— Они называют это делом родовой чести. Мол, если ничего не предпринять, скоро драгоценный камень перестанет быть символом гномов, окончательно превратившись в забаву для наземных богачей.

— Придется забыть о родовой чести, если не хотят, чтобы им полностью перекрыли торговлю, а в перспективе и путь наверх, — отрезала мадам Лилит. Они с принцем свернули в один из центральных коридоров, а мы с моим провожатым — к боковой лестнице.

* * *

По возвращении я сразу почувствовала неладное.

— Озриэль, что с тобой?

— Ннниччего, Ливи, просто устал и прилег отдохнуть.

Он едва выдавил эту фразу и в конце слабо закашлялся. Ифрит лежал у стены, Эмилия и мадам подложили ему под голову свернутое одеяло и сверху накинули еще несколько. Несмотря на это, его била крупная дрожь.

Великан погремел ключами, отпирая камеру, и потянул меня за локоть, но я вывернулась и прижалась к прутьям. Лица Озриэля, остававшегося в тени, я видеть не могла и испугалась еще сильнее. Во взглядах мадам Гортензии и Эмилии отражалась тревога, хоть они и пытались ее скрыть. Магнус то и дело прижимал ко лбу Озриэля платочек. Когда наши глаза встретились, он отвел свои.

— Это… из-за оболочки? — тихо спросила я, изо всех сил стараясь унять дрожь в подбородке. — Тебе очень плохо?

— Н-н-не волнуйся, я в норме, правда.

Я вопросительно посмотрела на Магнуса.

— Если он в норме, то я принцесса фей, — вздохнул паук.

— Не верь ему, — слабо рассмеялся Озриэль и зашелся в новом приступе кашля, при этом он неловко повернулся, из-под одеяла вырвались клубы мерцающего синего дыма и расползлись по камере, медленно тая в темноте.

У меня перехватило горло от ужаса.

— Не говори больше ни слова, побереги силы!

— Ну все, — буркнул Эол Свирепый и попытался оттащить меня, — свидание окончено.

«Оттащить» громко сказано — мне нечего было ему противопоставить, но тут вмешалась мадам. Она подошла ближе, обхватила пальцами решетку и окинула фигуру гиганта оценивающим взглядом.

— Я-то думала, что у такого большого и сильного мужчины все остальное тоже внушительных размеров, — сказала она, напустив в голос томной хрипотцы, — включая… сердце.

Эол Свирепый застыл, словно его огрели по лбу сковородкой. Прежде гномка не удостаивала его и словом, не говоря уже о целой фразе.

Видя, что подействовало, она придвинулась еще ближе и продолжила:

— А потому вам, как никому, должны быть понятны страдания влюбленных, жаждущих провести лишние пару минут наедине. Разве же это преступление?

Я воспользовалась моментом и выскользнула из хватки великана. Он даже не заметил: стоял, зачарованно глядя на мадам и слегка покачиваясь на пятках, как мальчик, внимающий волшебной флейте. И мадам нажала на все клапаны.

Пока она его отвлекала, я вернулась в угол, который был ближе к Озриэлю, и спросила Эмилию:

— Когда началось?

— Вскоре после того, как тебя забрали наверх. С тех пор он не вставал.

— Это я-то не вставал? — Ворох одеял зашевелился, ифрит попытался сесть, но не смог даже приподняться на локтях и упал обратно, прерывисто дыша и больше не делая вид, что все в порядке.

Озриэль поспешно перехватил платочек, который Магнус прижимал к его лбу, и кашлянул. Когда он его отнял, на ткани остались голубые разводы.

— У тебя… кровь?!

У него не хватило сил ответить.

— Раньше ее не было, — поспешно заверила Эмилия и наклонилась поправить одеяло, — это в первый раз.

Она вопросительно подняла брови и беззвучно спросила: «Мадам Лилит?», после чего скосила глаза на Озриэля.

Я помотала головой, и Эмилия тихонько погладила одеяла.

Мне хотелось кричать от бессилия: я наблюдаю за его угасанием, вернее, разгоранием и ничего не могу поделать!

— Он мерзнет? Поэтому одеяла?