Читать книгу - "Сочинение на свободную тему (сборник) - Александр Рей"

Но, в конце концов, я-таки сумел их разлепить.

Так и есть! Я сидел в полуметре от самого обычного офисного стола, на котором стояла пепельница, настольная лампа, направленная мне в лицо, и лежала самая обычная авторучка.

Я поспешил опять зажмурить и прикрыл глаза ладонью.

– Выключите эту чёртову лампу! – требовательно выплеснул я всё скопившееся раздражение неизвестно на кого.

– А-а-а… Наш гость наконец таки проснулся, – послышался глухой, словно говорили изнутри запертого холодильника, голос.

– Извините нас за столь неприятное пробуждение, но мы не могли уже ждать, пока вы соизволите вернуться в реальность, – сказал совершенно другой голос. Казалось звук, прежде чем долететь до меня, прошел через водосточную трубу.

Я почувствовал, что лампу направили в другую сторону и открыл глаза.

С другой стороны стола виднелись два силуэта. В комнате было темновато (кроме лампы, свет ниоткуда не поступал – ни окон, ни двери). После яркого света глазам было необходимо привыкнуть, поэтому пришлось немного подождать, прежде чем я смог рассмотреть говоривших из холодильника и сквозь водосточную трубу людей.

Один из них был маленький и квадратный, как шкафчик, с растянутой во всё угловатое лицо приторной улыбкой. Второй – длинный, точнее будет сказать, вытянутый, словно обычного человека взяли за руки и ноги и сильно потянули, а он, вытянувшись, как резина, таким и остался. Губы собранны трубочкой прямо над кадыком – у него словно и вовсе не было подбородка.

Оба были одеты в строгие чёрные костюмы с несуразно яркими галстуками. Тот, что был похож на тумбочку, носил кислотно-жёлтый, а смахивающий на трубу – в красно-фиолетовую клеточку.

«Да уж, ну и клоуны… – подумал я, – как в дешевеньком детективчике».

И на самом деле, две противоположности в строгих костюмах, стол, стул и лампа… Я обернулся, тьфу ты… Прямо за мной огромное, в полстены, зеркало. Точно малобюджетный фильм.

Всё то время, пока я осматривался и размышлял, парочка молча, в полной неподвижности, так и стояла – квадратный липко улыбался, а вытянутый равнодушно смотрел сквозь меня, сложив губы в трубочку, словно собирался кого-то поцеловать.

– Э-э-э… – начал я, не зная, что и сказать, на ум как-то ничего путного не приходило, несмотря на нелепость происходящего. – А чего вы молчите?

– Ждём, пока ты не начнёшь спрашивать, – сказал тот, что был похож на тумбочку.

– Хм… Хорошо. И так, кто вы такие? – задал я, как мне показалось, самый разумный вопрос из всех, что вообще можно было задать.

Вытянутый удовлетворенно кивнул, видимо оставшись довольным, что вопрос был задан по плану. Но ответил квадратный:

– Давайте для начала познакомимся.

– Давайте, – согласился я.

– Как тебя зовут, мы знаем, а вот как нас – тебе знать не обязательно, – звучал все такой же глухой голос квадратного.

– Так какое же это знакомство? – я искренне удивился. – Но мне же к вам как-то надо обращаться?!

– Хорошо, обращайся.

– Ка-а-ак? – я опять начал раздражаться! Уж слишком много пафоса в столь маленькой комнате на меня одного.

– Ну… На кого мы, по-твоему, больше всего похожи? – улыбаясь, сказал сильно смахивающий на тумбочку человек.

Я, даже не задумываясь, выпалил:

– Вот вы – на тумбочку, а вот вы – на водосточную трубу.

– ОКи. Меня будешь звать доктор Тумбочка, а моего коллегу – доктор Труба.

– Вы всё это серьезно? – недоверчиво сощурился я, всё больше и больше подозревая в возникшей ситуации розыгрыш.

– Абсолютно! – улыбаясь, но при этом с неподдельной деловитостью подтвердил доктор Тумбочка.

– А почему доктора? Я, было, подумал, что вы детективы из дерьмового сериальчика. Что-то типа «Гроза преступников Пупс и Жопс».

– Нет, мы не детективы. Мы оба врачи, – говорил Тумбочка, – Я – психиатр, а доктор Труба – хирург.

Доктор Труба кивнул, подписываясь под словами коллеги.

– Теперь хоть что-то становится на свои места, – сказал я сам себе.

– Значит, психиатр и хирург? – переспросил я.

Две противоположности одновременно кивнули.

– И значит, доктор Труба меня вылечил, а доктор Тумбочка призван вправить мне мозги, – попытался я предположить.

– Что-то вроде того, но не совсем… – улыбаясь, сказал доктор Тумбочка.

– Что значит «не совсем»?

– А то и значит… Что мы оба призваны занимать Вашим телом после Вашего суицида.

– После неудачной попытки, – поправил я психиатра.

– Опять мимо, – ещё шире улыбнулся доктор Тумбочка. Видимо, его очень забавляла игра в моё непонимание.

– Что значит «мимо»?! – я окончательно взбесился и даже привстал в порыве гнева. – Что здесь может быть неверного?! Я прыгнул с крыши, «недоразбился», хотя не совсем понимаю, каким образом – девять этажей как-никак. Меня привезли в больницу, вылечили. Сколько я пролежал без сознания? Неделю? Месяц? И вот я здесь, разговариваю с мозгоправом и любителем человечины. Какие здесь могут быть варианты?! Или… Вы хотите сказать… Что я умер?!

– Последнее предположение ближе всего к истине, – улыбался Тумбочка.

У меня глаза стремительно поползли на лоб:

– Вы хотите сказать, что в Чистилище, Аду или Раю, где я там нахожусь, носят идиотские галстуки? Ха-ха-ха… – я не сдержался и заржал. Хотя мне мой смех совсем не понравился – уж больно неискренне получилось. Уж слишком спокойно и уверенно говорил врач-коротышка и ещё его слова многое могли объяснить.

– Теоретически, Вы, мой друг, разбились в лепёшку о землю, пролетев девять этажей. Фактически же, Вы сидите в подвале центральной клинической больницы и губами из плоти и крови разговариваете с нами. У Вас бьется сердце, лёгкие качают кислород, и, может быть, Вы уже проголодались…

О прозрачной ясности в голове не могло быть и речи. Появилось ощущение, что сквозь череп по трубочке в меня медленно заливают забродивший смородиновый морс.

– Сколько… Времени прошло с тех пор, как я… Ну-у… Вы понимаете…

Вытянутый приподнял кисть на уровень глаз и, задрал рукав пиджака, сосредоточенно вперился в наручные часы. Прошло минимум секунд пятнадцать, прежде чем его рука вернулась в исходное положение. Но ответил, почему-то, даже не пошевелившийся обладатель кислотно-желтого галстука:

– Без двух минут полтретьего ночи. Значит, около четырех часов, но точно сказать не могу.

– Быть такого не может! Как я за такое короткое время смог оклематься? Ведь наверняка и сломанные кости должны быть?! – не поверил я.

– Пойми, дорогой наш, тебе не надо было, как ты говоришь, «оклемываться». Ведь ты даже не прыгнул, – такая же угловатая, как и сам её обладатель, улыбка достигла ушей.