Читать книгу - "Смерть императора - Александр Старшинов"

Тиресий проклинал свою неосторожность – потеря дара его мучила больше, нежели боль самой глубокой и рваной раны, что оставляли крючковатые стрелы даков.

Тем больше обрадовал его внезапный сон, очень похожий на прежние, – без фантастических зданий или лесов, простой подвал без единого окошка. Горит фонарь, его тусклый свет выхватывает абрисы каких-то людей, закованных в колодки. Тиресий пытается их разглядеть и видит, что это женщины и дети… И одну из женщин он узнает…

Он пытается выйти, но не может, дверь заперта… Он бьется – кулаками, ногами, всем телом – и прорывается наружу… сквозь кирпич и дерево – именно сквозь. Оборачивается – и видит, что дверь по-прежнему закрыта, видит бронзовые накладки засова и потемневшую древесину. Отступает на шаг и понимает: дверь завалена всяким хламом – это ход в кладовку…

Он выбегает из кухни в коридор, оказывается в каких-то комнатах, потом в атрии и следом – снаружи. Видит дом, похожий на крепость, фасад без единого окна и рядом – огромный черный кипарис, выбеленный сединой известковой пыли в предутренних лучах.

И просыпается…

– Дом рядом с кипарисом, – бормочет он наяву. – Рядом со столетним кипарисом.

* * *

Тиресий выскочил из палатки. И лицом к лицу столкнулся с собственным опционом. Звали его Аврелием Примом, парень этот прошел дакийскую войну, как Тиресий и его друзья, служил в Пятом Македонском и после парфянской войны мечтал о почетной отставке и возможности прикупить домик в Дакии. То и дело опцион намекал, что мечтает поселиться в новой провинции рядом со своим центурионом. Если план этот удастся осуществить, Аврелий дал обет еще при жизни сделать себе и Тиресию мраморное надгробие. Получить бесплатно мраморное надгробие – неплохо. Но еще лучше в новой провинции иметь рядом надежного соседа, которого всегда можно кликнуть на помощь в случае разбойного нападения. Или который тебя поддержит на выборах в городской совет.

– Где Афраний? – спросил Тиресий у опциона.

– Уехал за город – говорят, нашли что-то важное на вилле одного богача. – Опцион был всегда в курсе событий.

– Послушай, помнится, вчера что-то болтали о доме с кипарисом?

– Ага… Там нашли целое гнездо заговорщиков.

– И чей это дом? Запомнил?

– Кто хозяин?

– Ну да… разве я не так спросил?

– Так, так… все так… Хозяин… – Опцион вытащил из сумки таблички. – Хозяином в этом доме Амаст.

* * *

Сказать, что Тиресий отыскал дом без труда, – было бы неправдой. Трудов это ему доставило немало. А когда наконец отыскал, то стоявшая у ворот стража не сразу его пропустила – пришлось звать центуриона. Центурион гостя сразу же узнал – но как-то засомневался, стоит ли открывать перед этим странным фрументарием дверь. Фрументарии Тиресия за своего не держали – перевелся он из Пятого Македонского недавно, слыл любимчиком Адриана, тогда как фрументарии все поголовно были преданы, прежде всего, императору.

После недолгой перебранки Тиресия наконец пустили внутрь, и первым делом прорицатель потребовал показать, где в доме кухня. Кликнули одну из рабынь – старую колченогую тетку, и та, ворча, привела странного посетителя на кухню, где кипятили воду для завтрака. При этом два фрументария следовали за Тиресием и его «Ариадной»[19]по пятам.

– А кладовка? – спросил центурион, оглядываясь.

Все увиденное пока мало соответствовало обстановке во сне. Что-то было похоже, но по большей части – не узнавалось. Неприметная кладовая (вход под лестницей) оказалась рядом с кухней – вся заваленная хламом – так что внутрь было не пройти. Но что-то настораживало. Тиресий готов был поклясться хоть Немезидой, хоть Геркулесом[20], что этот хлам не так давно перетряхивали.

Тиресий принялся раскидывать старые корзинки и треснутые горшки, какие-то тряпки, сломанные метлы и деревянные ведра без ручек – выбрасывал прямо в коридор, а потом велел одному из фрументариев позвать себе людей на помощь.

– Да что ты творишь?! – взвилась кухарка. – Это что, твое? Да ты… да не смей – господин вернется, мне все волосы повыдергает. И тебе, старый, тоже.

«Вот же не знал, что я старый…» – подивился ее воплям Тиресий.

Кухарку пришлось прогнать, кликнуть на помощь еще двух рядовых фрументариев.

Кладовую наконец освободили, и центурион вошел в совершенно пустое помещение – четыре стены без окон с единственным входом. Тиресий велел принести факел и стал подносить его к многочисленным трещинам и щелям в стенах (следы землетрясений – нынешнего и, видимо, прежних). Внезапно возле одной пламя заколебалось – откуда-то тянуло воздухом.

Фрументарии, знавшие толк в тайных комнатах, тут же оживились, притащили кирку. Не пытаясь сладить со сложным механизмом тайника, Тиресий велел выламывать стену, и после трех или четырех ударов несколько камней обвалились, открылся узкий лаз, круто идущий вниз.

– Похоже, здесь все же имеется подвал… – усмехнулся Тиресий.

Вход расширили. Тиресий побежал вниз по лестнице, держа в одной руке факел, а в другой меч. Фрументарии помчались следом.

И тут увиденное полностью совпало со сном – до мельчайших деталей – и подвал без окон, и люди, закованные в колодки. Женщины и дети сбились в кучу и не шевелились…

Тиресий приблизился к мальчишке, что лежал с краю, откинувшись, задрав к потолку острый подбородок. Даже при свете факела было видно, что он мертв.

Женщина рядом еще дышала. Она с трудом приподняла голову и что-то прошептала – что именно, Тиресий не понял.

Вслед за женщиной дернулась лежащая на полу девушка, открыла глаза, мотнула головой. Спутанные волосы, запавшие щеки, руки столь тонкие, что казались тростинками. Губы девушки шевельнулись.

– Марк… – Это центурион услышал отчетливо.

– Сбить оковы! – приказал он сопровождавшим его фрументариям.

Через несколько мгновений он поднял девушку на руки. Она почти ничего не весила, а вот воняло от нее мерзко.

– Этих всех наверх… – приказал Тиресий, кивая на остальных пленных.

Кажется, многие уже умерли. Но человек шесть или семь шевелились.

– Так это рабы… – заметил один из фрументариев.

– Рабы? – усмехнулся Тиресий. – Глянь на золотую буллу мальчишки… я лично думаю, что это все свободные.

Из кладовой освобожденную пленницу Тиресий притащил на кухню и здесь, все еще удерживая ее на руках, потребовал дать несчастной воды.

– Да куды ж ты ее! – возмутилась кухарка. – От нее же смердит.