Читать книгу - "Ворон - Михаил Ахманов"

– Моррти, сукин сын! – с удивлением каркнул боцман. Потом покачал головой. – Больше никого, капитан. Плавают кое-где мерртвяки, но все как есть саррацины. Ни Уота, ни твоей малышки не видать.

– Он говорит, – Серов ткнул в Мортимера пальцем, – что наших взяли в плен. Кто-то погиб, но Шейла, Уот и Тиррел живы, а с ними еще шестнадцать человек.

– Хрр… Бог милостив! Я уж думал, все пошли на ррыбий коррм… – Хрипатый поглядел на Мортимера. – Значит, наших скррутили, а ты как уцелел? Сиганул с боррта, навоз черепаший?

– Спрятался, когда парней чернозадые на свои лоханки поволокли. В пороховом погребе! Высыпал порох из двух бочонков, проложил к борту дорожку, поджег – и в море! Тут было дюжины четыре сарацин – остались, наверно, чтобы отвести корабль в гавань. Всех отправил к Магомету! Жаль, гребные посудины уже отошли…

– Не жаль, – сказал Серов. – На тех посудинах наши люди, так что пусть идут себе к берегу без помех. А мы отправимся следом… Как ветер задует, так и отправимся!

Он поглядел на восходящее солнце и пустынный горизонт, соображая, что для Шейлы лучше, оказаться в лапах магрибских пиратов или сесть на веки вечные у христовых колен. Но райские кущи ей никто не гарантировал, так как грех смертоубийства она еще не искупила, и была ей прямая дорога если не в ад, так в чистилище. Неволя же обещала надежду, и Серов полагал, что отыщет ее – хоть в темнице, хоть в гареме! Отыщет непременно и выпустит кишки любому, кто ее обидел… Впрочем, Шейла Джин Амалия могла и сама это сделать, был бы кинжал или кухонный нож.

– Идем обратно, капитан? – спросил Хрипатый Боб.

– Да, возвращаемся. – Серов протянул Мортимеру полную фляжку. – Пей, братец, пей и грейся! Заслужил! Нынче ты у нас герой! Представлю тебя к почетному кресту с подвязками.

Морти со свистом втянул первый глоток, бросил взгляд на свои босые ноги и пробурчал:

– Мне этот крест, что лошади бантик. Вот от сапог не откажусь. Позволишь снять с убитых сарацинов?

– Выберешь лучшие. Там! – Серов махнул в сторону фрегата.

Гребцы навалились на весла, плеснула вода, и шлюпки двинулись к «Ворону».

* * *

Убитых турок и арабов на палубе уже не оказалось, а вокруг корабля кружили, разевая зубастые пасти, акулы. У грот-мачты кучей было свалено оружие, кривые сабли и ятаганы, а поверх них бросили кое-какую обувь, портупеи и одежонку. Два десятка молодцов черпали ведрами воду, смывали с досок кровавые пятна, плотник Донован осматривал порубленный планшир, ван Мандер стоял у штурвала, щурился, слюнил палец, проверял, не задует ли ветер. Тегг с хирургом были на шканцах. Там, у бакборта, тянулся ряд аккуратно уложенных мертвых тел, и второй помощник, всматриваясь в лица погибших, делал отметки в судовом журнале. Журнал держал Абдалла, а бронзовую чернильницу – Мартин Деласкес. У обоих торчали за поясами пистолеты и тесаки – видимо, Тегг убедился, что они прошли боевое крещение. Хирург Дольф Хансен хлопотал над раненым – кажется, Колином Марчем, – но ног и рук ему не отнимал, а вытаскивал пулю из плеча длинными тонкими щипцами. Раненый извивался и вопил; его удерживали Жак Герен и Кук. У фок-мачты сгрудились пятеро тощих, пропеченных солнцем незнакомцев; лохмотья, служившие им одеждой, свисали с костлявых плеч, вокруг бедер были обмотаны грязные тряпки.

– Капитан на палубе! – рявкнул Тегг, и работа остановилась. Только Хансен продолжал тянуть мушкетную пулю, но его подопечный разом умолк – то ли отключился, то ли решил показать свое терпение и мужество.

– Продолжайте, джентльмены, – сказал Серов, хмурясь и кивая Теггу. Шеренга погибших выглядела весьма внушительной.

Вместе с Теггом и боцманом он поднялся к ван Мандеру и в двух словах пересказал услышанное от Мортимера. Хирург, упираясь в плечо Марча ладонью, вытащил наконец свинцовый кругляш, посыпал кожу порохом, прижег, и раненый застонал сквозь зубы. Герен поднес к его губам кружку рома.

– Наши потери? – спросил Серов.

Тегг поскреб заросший щетиной подбородок.

– Многие с синяками и порезами, но кости у всех целы. Убитых тринадцать и трое тяжелораненых. Двоих лекарь обещал выходить, но Дэнни Гранту проткнули печень. С этим ничего не поделаешь… Лежит без чувств на пушечной палубе и отходит к Богу.

– Плохая смеррть, клянусь прреисподней! – заметил Хрипатый Боб.

– Мы вышли из Вест-Индии с экипажем в сто семь человек, считая супругу капитана, – с голландской основательностью произнес ван Мандер. – Взяли с испанского судна мальтийца и этого мавра, а оставили на нем две дюжины своих людей. В схватке потеряли четырнадцать. Так что теперь у нас двое раненых и шестьдесят девять в строю… Маловато! Если мы… – он бросил взгляд на Серова, – если решим выручить своих, надо удвоить команду.

– Без «если», – сказал Серов. – Кто эти оборванцы, что торчат у фока? На что они годны?

– Гребцы с сарацинской посудины – с той, что потонула. Магометанские невольники. Должно быть, шустрые парни, коль сумели выбраться. А на что годятся, сейчас узнаем. – Тегг перегнулся через планшир и зычно крикнул: – Эй, там, на баке! Вы, пятеро! К капитану!

Гребцы направились к квартердеку. Глядя на них, Серов подумал: года не прошло, как сам он точно так же шел к капитанскому мостику, чтобы предстать перед Джозефом Бруксом и Пилом. Покойным Бруксом и покойным Пилом… Много с тех пор воды утекло! Теперь это его корабль, и к нему, капитану, идут освобожденные рабы, чтобы выслушать приговор, принять дар жизни или смерти…

Имелась, конечно, разница. Он появился на «Вороне» из совсем другого мира, из грядущих времен, так что растерянность, ошеломление и страх были вполне понятны. Но эти пятеро – не пришельцы, они – плоть от плоти, кровь от крови этого жестокого столетия, и все его опасности, все его тяготы им знакомы и привычны. Они не казались растерянными или испуганными – наоборот, они были счастливы.

Первым на квартердек поднялся высокий мужчина лет сорока. Он был истощен и грязен, но его плечи были широки, на руках и торсе бугрились крепкие мышцы, а тонкие черты лица, плотно сжатые губы и уверенный взгляд говорили о врожденном благородстве.

Мужчина размашисто перекрестился и произнес на французском:

– Хвала Господу, мы на христианском судне! Вы, мессир капитан, спасли нас от почитателей лжепророка, и нет пределов нашей благодарности! В знак этого я, Робер де Пернель, приношу обет. Клянусь, что в трех первых храмах, что попадутся мне по пути, я поставлю столько свечей перед образом Божьим, сколько храбрых мореходов на этом корабле!

В ответ на речи де Пернеля боцман ухмыльнулся, ван Мандер хмыкнул, а Тегг пробормотал:

– Двести свечек, моча черепашья! Лучше уж получить за них наличными.

Бывший невольник отвесил изящный поклон и повторил свое имя:

– Шевалье Робер де Пернель, мальтийский рыцарь, командор Ордена. К вашим услугам, господа!

– Андре де Серра, маркиз и капитан этого судна, – представился Серов, кланяясь в свою очередь. – А это – мои помощники: мастер Тегг, мастер ван Мандер и мастер… Боб, как твоя фамилия?