Читать книгу - "До скорой встречи! - Лори Фрэнкел"

В последний день бейсбольного чемпионата Сэм и Мередит пошли смотреть матч на стадион. Поход на заключительную игру сезона — традиция, которую Мередит с бабушкой соблюдали из года в год. Поскольку на следующий день Ливви всегда улетала во Флориду, для них это был официальный конец лета, пусть погода давно сменилась на осеннюю, а каникулы давно закончились. Прежде чем купить билет на самолет, Ливви хотела убедиться, что «Сиэтлские мореходы» точно не выйдут в плей-офф, и тянула до последнего, даже в те сезоны — и таких было немало, — когда еще к концу апреля все становилось ясно. Однако билеты на последнюю игру закупались в первый же день поступления в продажу. Их-то Сэм с Мередит и обнаружили утром в день финальной игры, роясь в ящике прикроватной тумбочки в надежде отыскать презервативы — затея явно бесполезная, но чем черт не шутит?

После смерти бабушки Мередит перестала интересоваться бейсболом: не могла ни смотреть, ни трансляции слушать, ни даже читать таблицы результатов. Сэм следил за сезоном через Интернет и всегда в наушниках. Его такой порядок вещей вполне устраивал, но тут он решил, что сходить на стадион им все-таки стоит.

— Жаль, если пропадут билеты, — аргументировал он.

— Ничего, я переживу, — ответила Мередит.

— Твоя бабушка хотела бы, чтоб мы сходили.

— С чего ты взял?

— Она была заядлой болельщицей. И потом, это ваша традиция.

— На улице льет как из ведра — не самый подходящий день для бейсбола.

— Закроют крышу, и нет дождя. И в такую погоду все равно заняться больше нечем! — убеждал ее Сэм. Считать поход на бейсбол оптимальным времяпрепровождением в дождливый день он начал только после переезда в Сиэтл, и то не сразу.

— Я ненавижу бейсбол, — упрямилась Мередит.

— Ты его обожаешь! — настаивал Сэм.

— Раньше — да, но сейчас я его ненавижу, потому что он напоминает мне о бабушке.

— Как раз поэтому и надо пойти! Чтобы попрощаться с Ливви.

— Я не хочу с ней прощаться.

— Не навсегда, — объяснил Сэм, — всего на пару месяцев. Ты попрощаешься с ней так, будто она завтра, по обыкновению, улетает во Флориду.

Предложение Сэма заинтриговало Мередит, и ее скептицизм как рукой сняло. Одевшись потеплей, они отправились на игру, а по дороге на стадион зашли в азиатский супермаркет затовариться суши, вьетнамскими сэндвичами и японскими кукурузными чипсами — по словам Мередит, самая правильная еда для бейсбола, в бабушкином представлении. Им удалось пронести на стадион термос с горячим какао, который они спрятали во внутреннем кармане мешковатой куртки Мередит. Ведь Ливви считала, что семь долларов за кофе на стадионе — это чересчур. Они поделили обязанности по ведению счета: Мередит записывала очки в нечетных иннингах, а Сэм — в четных. Он заикнулся было, что, когда снимаешь варежки, мерзнут пальцы, но Мередит обезоружила его доводом:

— Бабушка была убеждена, что непременно нужно записывать счет.

— Но зачем? — недоумевал Сэм. Вести счет его давным-давно научил отец в надежде, что Сэм перестанет донимать его просьбами купить чего-нибудь перекусить прямо посреди иннинга. — Ты хоть раз пересматривала потом эти таблицы?

— Нет, — ответила Мередит. — Бабушка говорила: главное, чтобы они были заполнены.

Хотя они и пришли на матч по инициативе Сэма, его энтузиазм иссяк вскоре после того, как «Лос-анджелесские ангелы» заработали пять ранов в шестом иннинге, а температура воздуха заметно упала. По его мнению, можно было бы уже и пойти.

— Кажется, я отморозил себе зад, — тонко намекнул Сэм.

— Закон Ливви: «Что бы ни случилось, настоящие болельщики остаются до конца матча».

— Смотри, у меня пар изо рта!

— Сэм, на улице градусов десять, не меньше.

— Но уже зима!

— Первая неделя октября?

— Бейсбол вообще летний вид спорта.

— Бабушка мечтала, чтобы сезон заканчивался в День труда[4]. Не потому, что была трусишкой, как ты, и опасалась простуды. Ей не терпелось во Флориду — скорей повидать всех друзей.

— Я не трусишка. Счет — восемь — один. Температура — минус четыре градуса. Какао закончилось, а покупать кофе за семь долларов мне запрещено. Давай пойдем домой и будем вспоминать Ливви перед камином.

— Что бы ни случилось, настоящие болельщики остаются до конца матча, — произнесла Мередит нараспев радостным тоном.

Они остались, чтобы досмотреть сырую во всех смыслах игру и увидеть, как их команду окончательно разгромят со счетом одиннадцать — один. На выходе со стадиона Мередит сжала руку Сэма:

— Спасибо тебе, что заставил меня пойти. Ты был прав, именно этого хотелось бы бабушке.

— Мне понравилось! — сказал Сэм.

— Неужели?

— Про отмороженные части тела — это я просто шутил.

— Погоди, вот пойдем на открытие сезона — там будет еще холоднее.

— Открытие сезона?

— Разумеется! Бабушка мечтала, чтоб его сделали государственным праздником. Такое нельзя пропускать!

— Действительно.

— Прости меня за банально-слащавый поступок, свидетелем которого ты сейчас станешь, — заранее извинилась Мередит, затем отпустила руку Сэма и обернулась к стадиону: — До свидания, бабушка. Хорошо тебе провести время во Флориде. Скоро увидимся, а созвонимся и того раньше.

— Действительно банально и слащаво, — согласился Сэм, обняв Мередит и прижав ее к себе из любви, равно как и из соображений тепла.

— А она бы мне ответила: «Если я первая тебя не увижу».

— И как же это понимать? — удивился Сэм.

— Понятия не имею.

Идя домой под дождем, Сэм задумался: а как бы его мама отозвалась о необходимости просидеть на холоде до самого конца бейсбольного матча, какую еду она прихватила бы с собой и сколько была бы готова отдать за кофе на стадионе? Сэм даже не представлял, как она в целом относилась к бейсболу. Отец ни разу не упоминал о ее любви к этому виду спорта, что, впрочем, еще ничего не доказывало. В первом семестре обучения в колледже Сэм записался на начальный курс игры на фортепиано, последовав необъяснимому порыву (вообще-то, он запал на преподавательницу). Удивительно, но у него оказались способности. Приехав домой на каникулы, Сэм похвастался перед отцом, а тот лишь горько усмехнулся и с тоской в голосе сказал:

— Должно быть, наследственное.

— В смысле?

— Твоя мама чудесно играла на пианино.

— Правда?

— Конечно, это ее вторая специализация в школе.

— Ты всегда рассказывал, что у нее профилирующим предметом был английский.