Читать книгу - "Легенды Альферии - Пухнявая Панда"

В его руках покоилась тяжёлая огненная секира с лезвием в форме медвежьей головы. От оружия исходил ощутимый жар, а внутри него пылал неугасимый огонь, символизирующий его внутреннюю несокрушимую мощь. Лезвие мерцало кроваво-красным светом, словно питаясь яростью своего хозяина. Эта секира была не просто оружием — она являлась символом силы, способной сокрушить любые преграды. Рядом лежал его шлем, выполненный в виде медвежьей головы.

— Торвальд, ты забыл, что величие страны измеряется не мощью её правителя, а благосостоянием и свободой её народа. Ты обманул себя, думая, что ужас и страх — это путь к величию, — голос Алексариона звучал твёрдо, но в нём слышалась боль за тех, кто пострадал от их правления.

Торвальд, с холодной усмешкой и презрением во взгляде, ответил:

— Мир не так прост, как тебе кажется на первый взгляд. Я не предавал свою страну. Я изменил её путь, чтобы спасти. А ты всего лишь наивный мечтатель.

— Твои действия принесли смерть и страдания, — возразил Алексарион, его голос был полон праведного гнева. — Ты пошёл против тех, кого клялся защищать. Сила должна быть направлена на защиту слабых, а не на подавление и террор.

— Великое будущее требует жертв, и я был готов пожертвовать всем, чтобы спасти страну, — холодно ответил Торвальд, его слова прозвучали расчётливо, словно приговор. — Иногда лидер должен делать тяжёлый выбор, который не всегда понятен окружающим. Слабость и сомнения — вот что разрушает страны. Моя решимость сделала меня тем, кем я есть. История пишется победителями и я готов стать одним из них победив великое зло.

Он сделал шаг вперёд. Его поступь была тяжёлой и уверенной, каждый шаг отзывался гулким эхом в тронном зале. Секира в его руках вспыхнула ярче, словно откликаясь на его решимость. Он посмотрел прямо в глаза Алексариону, и в его взгляде читалась уверенность в своей победе.

— Ты пришёл бросить мне вызов, — продолжил Торвальд. — Но знаешь ли ты, что это будет твоим последним шагом? Ты одинок в своей борьбе, а я — воплощение мощи и порядка. Твой путь света обречён, если он встанет на пути истинной силы.

— Истинная сила — это не подчинение, а свобода выбора. Я здесь не для того, чтобы стать победителем любой ценой. Я здесь, чтобы вернуть мир и справедливость, — ответил герой.

Когда последние слова затихли в стенах тронного зала, напряжение достигло своего предела. Воздух был пропитан ожиданием, а невидимая сила сдавливала пространство, предвещая неизбежное столкновение. Алексарион первым шагнул вперёд, его сверкающий меч излучал чистый свет, освещая путь и символизируя надежду.

Торвальд ответил с силой, демонстрируя несгибаемую волю и опыт воина. Его секира двигалась с поразительной скоростью, а удары несли разрушительную силу, способную сокрушить даже самые прочные стены. Мощь Хранителя казалась почти непреодолимой, и каждый его удар был настолько силён, что пол в зале трескался.

Грохот ударов был такой силы, что казалось, будто весь замок содрогается от их столкновений. Старинные гобелены на стенах колыхались, а драгоценные магические светильники мерцали и переливались в ритме вспышек энергии. Искры от столкновения секиры и сверкающего меча переплетались в воздухе, превращая зал в арену, где свет и огонь танцевали свой смертельный танец. Два противника были словно древние драконы, сцепившиеся в вечной борьбе, разрывая пространство вокруг себя яркими оттенками.

Когда Торвальд, вложив всю свою мощь и замахнулся огромной секирой, Алексарион рванулся вперёд, совершая манёвр. Он увернулся от удара, и в момент, когда секира пронеслась над ним, нанёс молниеносный ответный удар. Меч, устремился к цели, и на мгновение зал осветился ярким, ослепительным светом, когда лезвие столкнулось с доспехами лидера Хранителей. Однако, несмотря на точность и силу удара, крепкие доспехи выдержали эту атаку.

Торвальд, слегка покачнувшийся от удар и быстро восстановил равновесие. В его глазах мелькнуло уважение к герою — он понял, что сражается с достойным противником. Стиснув рукоять своей секиры, он приготовился к следующему ходу, намереваясь сокрушить воина света. Но его мощный удар оказался неудачным. Секира, промахнувшись, с оглушительным грохотом врезалась в пол тронного зала. От удара он разлетелся, и гул, словно пробуждающий древнего гиганта, разнёсся по замку. Пыль и мелкие камни поднялись в воздух, окутывая место удара обломками.

На мгновение битва замерла. Алексарион, мгновенно осознав свой шанс, остался невидимым в клубах пыли. Торвальд, осознав, что его удар не достиг цели, резко поднял взгляд, пытаясь разглядеть героя. Его глаза искали движение, но всё, что он видел, — это мелькание теней и огоньки света, прорывающиеся сквозь завесу пыли.

В этот момент всё остальное перестало существовать. Вокруг них исчезли стены замка, трон, даже сама земля под ногами казалась несущественной. Не осталось ничего, кроме их схватки — столкновения двух противоположных сил, двух идеалов.

Потолок тронного зала начал рушиться под воздействием невероятной силы сражения. Его куски сыпались сверху, словно сам замок страдал от мощи противостояния. Статуи и древние реликвии, веками украшавшие зал, не выдерживали и рассыпались на куски. Стены, украшенные фресками и резьбой, хранящими историю королевства, трескались и осыпались, стирая границы между прошлым и настоящим, превращая тронный зал в поле битвы без возврата.

Алексарион, несмотря на бурю вокруг, сохранял невероятную ловкость. Он маневрировал среди падающих обломков и разрушающихся стен, словно танцор. Его движения были точными и грациозными: он уклонялся от массивных камней, стремительно проскальзывая под ними, и использовал каждый элемент разрушенного замка, чтобы подобраться к противнику. Он атаковал Торвальда с быстротой и точностью, нанося резкие удары и выискивая слабости в броне.

Хранитель с яростью встречал каждый выпад Алексариона. Его тяжёлая огненная секира пронзала воздух с грохотом, и каждый удар разносил обломки в стороны, разметая их по залу. Камни, падающие сверху, с треском разлетались под её ударами. Он шёл напролом, сметая всё на своём пути, и каждая атака сопровождалась взрывом энергии, ещё больше разрушавшим место.

Тронный зал, теперь лежал в руинах. Разрушенные стены и обломки колонн хаотично валялись по полу, являя беспощадность и мощь их схватки. Потолок обрушился, оставив лишь обломки, сквозь которые открылось ночное небо, усыпанное звёздами. Их мерцающий свет был единственным напоминанием о том, что этот зал когда-то был местом власти и истории.

Лунный свет, пробиваясь сквозь облака пыли, окутывал мистическим сиянием. Он добавлял битве неземное величие. Тени, словно ожившие духи прошлого, скользили по разрушенным стенам и полу, создавая иллюзию, будто сам тронный зал стал частью их схватки. Обломки камня, разбитые статуи и искалеченные фрески теперь стали мрачными свидетелями судьбоносного сражения. Теперь прошлое стиралось в вихре битвы, а будущее зависело от