Читать книгу - "Не отпускай - Лаванда Риз"

— Если ты думаешь, что этой историей ты расчувствуешь меня, то ты сильно ошибаешься! — моя дрожь прошла, и я со злостью вырвала свои руки обратно. — Для меня ты останешься паразитом, который не борется, а пользуется чужим телом, как глист!

— Через день или через месяц? — сухо осведомился он за моей спиной, когда я вскочила.

— В смысле я смогу видеть Баса? — обернулась я. — Нет, месяц я не выдержу!

— Твой выбор сделан. Нечет его, чёт мой.

— Как великодушно с вашей стороны, особенно если учесть, что в некоторых месяцах на один нечетный день больше! — со злобной иронией бросила я в любимое лицо, за которым скрывалась чужая душа.

Вещей у меня было не много, почти ничего, поэтому собралась я за пять минут. Сунула в компактную дорожную сумку старую кофту, расческу, дэзик, зубную щётку, и грязное бельё в боковой карман. Оставаться на ферме, где целый день не будет Баса — для меня не имело никакого смысла. Мне не хотелось видеть его с чужим сознанием внутри, слышать этот надменный голос или не дай бог, разговаривать с «этим».

Вот только выйти из комнаты у меня не получилось — двери и окна оказались запертыми снаружи.

— Выпустите меня немедленно!!! — со всем отчаяньем, которое во мне накопилось, я стала изо всех сил барабанить в дверь, ненавидя замкнутое пространство всеми фибрами своей души и каждой клеточкой воспалённого мозга.

— Это ради твоей же безопасности. Сейчас ты не можешь одна покидать ферму. И учти, если ты собралась разгромить комнату — вам с Басом там ещё жить! — строго проговорил из-за двери Эрл.

— Нет!!! Только не взаперти! Я не могу этого больше выносить, выпусти меня! Я клянусь, что останусь, даю слово! И буду вести себя сдержанно, только выпустите меня!

Дверь открылась, но за ней уже никого не оказалось.

Как и выбора у меня тоже не оставалось.

К моему непреодолимому отчаянью мне придется научиться принимать то, что по чётным дням на месте моего парня будет всего лишь его двойник. Я презирала этого призрака с такой же силой, с какой он хотел жить!

Первым прервал мои надежды на сегодняшнее одиночество — Люк, кузен Баса. Он как раз вошел на кухню, когда я готовила себе цветочный чай.

— Ого! Тебя что пытали? — поинтересовался он, случайно заметив шрамы на моих руках.

— Скорее испытывали, — поморщилась я, мысленно ругая себя за свою рассеянность. Обычно, даже летом, я надевала одежду с длинным рукавом, для того чтобы избегать подобных вопросов, а сегодня я почему-то надела майку. И взглянув на свой огромный шрам от ожога, тянущийся по всему предплечью — я снова мысленно вернулась в тот день.

«Одна из старших девушек постоянно заставляла младших отдавать ей свой десерт. Каждый день она у кого-нибудь отбирала сладости — последнюю радость жизни в том пансионате ужасов. Того кто противился потом топили в ванной. Но я не собиралась делиться с этой коровой. Когда пришла моя очередь я уперлась, и для пущей убедительности в ответ на её угрозы воткнула вилку ей в шею. За что три дня просидела в карцере на холодном бетоном полу на одной воде и хлебе, совершенно потерянная и одинокая. Когда меня выпустили расплата не заставила себя долго ждать — на меня плеснули кипяток. Болевой шок и моя не детская почти звериная ярость — я расцарапала ей лицо и … откусила кончик носа. Снова карцер, боль в ошпаренной руке и совершенное безразличие к моему существованию. Говорят, родители той ученицы заставили тогда моего отца оплатить операцию, а я получила прозвище Дикая Чарли».

Я тряхнула головой, гоня от себя эти пропитанные страданием воспоминая, о которых вообще предпочитала бы забыть. Мне хватало и того, что время от времени я как резаная орала от ночных кошмаров.

В это время в столовой появились Марта и то, что сидело в Басе. Он смотрел на меня внимательным изучающим взглядом, напряженный и в то же время заинтересованный.

Я промолчала. Сделала вид, что снова увидела призрака.

Я молчала целый день, то и дело натыкаясь на кого-нибудь из Корвинов. В то же время глядя на часы каждые пятнадцать минут. Мне казалось, что этот день никогда не закончиться! К вечеру меня начали одолевать смутные сомнения. Я даже не выдержала, решившись отыскать это «нечто», чтобы выяснить с ним кое-какие подробности, не дающие мне покоя.

— Завтра ведь Бас вернется, верно? — застыла я на пороге одной из комнат, где повсюду были разложены старые книги и отдельные особо ценные манускрипты, хранящиеся под стеклом.

— Конечно, — кивнул он, ожидая моего следующего вопроса, пристально вглядываясь в моё лицо.

— Когда я с ним, наши разговоры, … поцелуи, ощущения, … тебя ведь в эти моменты нет? — произнесла я сквозь зубы, ненавидя его за это ещё сильнее.

Он даже подошел ближе, чтобы усмехнуться мне в лицо.

— Хочешь знать, не подсматриваю ли я? Нет, хотя мог бы. Но по желанию я могу касаться воспоминаний Баса и вижу твои.

— Гореть тебе в аду, Артур Корвин! — в сердцах бросила я.

В его глазах тут же пронеслись тысячи способов меня убить. Сначала он побагровел, затем стал белее смерти, и было видно, что он изо всех сил сдерживает себя от непоправимого.

— Это было последнее, что я услышал от охотников, перед тем как меня запечатали в янтаре! — прошипел он. — Не убили, а заставили мой дух скитаться в вечности, где нет ничего страшнее мук пустоты! Я прощаю любую твою дерзость Шарлотта, ибо твоя любовь подарила мне жизнь, но на всякий случай тебе лучше не злить меня!

— Я никогда не смирюсь с твоим присутствием!

— Тебе же хуже!

Как это было странно. … До жути, до полного абсурда. Видеть того кого любишь всей душой и одновременно его же и ненавидеть. Как долго может такое продлиться? Озлобленное лицо Баса, когда в нём хозяйничал Артур — уже не казалось мне таким прекрасным, наоборот, я видела и приумножала все недостатки. А отсюда, я вдруг серьёзно задумалась, по поводу того, за что же мы любим. Явно не за тело. Может быть за поступки, за отношение, за собственные ощущения рядом с любимыми?

Я не смотрела на часы когда проснулась. Было ещё темно. Я сидела и ждала луча света в своей жизни, хм, вот такой аллегорией можно было описать моё ожидание возвращения Баса.

— Как в детстве, прихожу и вижу — сидит мой нахохлившийся чижик. Привет! — мягко улыбнувшись, Бас протянул ко мне руки.

Не говоря ни слова, я упала в его объятья, и мы какое-то время стояли просто обнявшись, впитывая друг друга и оживая.

Но в столовой за завтраком, дар речи ко мне всё-таки вернулся, правда, вместе с едкой иронией. Потому что я ещё не определилась в какой форме мне выразить свой протест, поэтому он и выплескивался из меня в таком вот ехидстве.

— Работу на ферме пока ещё никто не отменял, — заметил вслух Эрл, пока все тарахтя ложками уминали за обе щеки. — Мы с Тирэем обработаем поле с капустой, а ты Бас и ты Люк получите на станции прибывшие корма и удобрения.