Читать книгу - "В прицеле черного корабля - Федор Березин"

Тот, кто лично не видел как «лодки-ползуны» «цепляются» за берег, представить такое не может. Если бы эту картину наблюдали со стороны сами участники процесса, те, кто управляет гусеничной лодкой непосредственно, у них бы опустились руки и не хватило сил не только на болтанку рычагов, но даже на подвижку ползунка регулятора мощности. Зрелище не для слабонервных. Чавкающий песок берега, жаждущий всосать в себя гусеницы целиком, свести клиренс к нулю и опустить лодку на днище, словно обычную севшую на мель морскую посудину. Или того хуже, торчащие там и тут скальные выдолбы, заставляющие длиннющий корпус совершать огибающие повороты: не хватало еще свернуться среди этих каменьев узлом. В общем, в случае таких смотрин, даже где-нибудь на полигоне, а не под возможностью насланного Мятой луной вражеского обстрела, мысль создателей проекта о дополнительно назначенных в экипаж танкистах-трактористах воспринимается прозрением гениальным. Ибо действительно, инстинкты обычного моряка, при тычке киля в сушу, заставляют его тут же лихорадочно вспоминать, где принайтована шлюпка, или покоится до срока аварийный дыхательный мешок.

Именно потому в момент, когда рабочие катки, пусть пока и в холостую, но уже вращают гусеницы, покуда только помогающие винтам перемалывать воду, верховенство на судне передается из рук капитана-подводника совсем другому человеку. Тому, кто до сей поры уже несколько опух от дремы и перепарил мозги в перестановке по доске «народных танко-шахмат», упрощенного варианта популярной при дворе игры. Обычно это танкист в звании баритон-броне-майора, а лучше даже бас-капитана, ибо майоры, как водится, давно оторвались от непосредственного танка как такового, их дело – изобретение пунктирных линий передвижения рисованных ромбиков и кружочков на хроно-пластинах оперативных карт. Еще лучше для дела вождения гусеничного корабля подошел бы какой-нибудь тенор-лейтенант, он ведь еще ближе к смазке и поту. Однако флотская спесивость никогда не позволит передать командование совсем зеленому салаге, с мозолистыми, привыкшими перетягивать траки в полевых условиях, ладонями, и запахом до сей поры не выветрившейся смазки в волосах. И потому только майор или капитан – никак не ниже.

Так вот, при включении гусениц, морского командира, в согласии с инструкцией, временно, до нового нырка, отодвигают в сторону, прочь, к освободившейся «танко-шахматной» доске. За дело берется, выспавшийся и соскучившийся за берегом, сменщик. Если предшественник точно вывел «ползун» к тщательно подобранному на карте месту, и сама карта не устарела, то у него наличествует шанс. Именно тогда маневрированье на берегу может привести к выруливанию на относительно сухую твердь. Но повозиться приходится. Везет далеко не всем.

К примеру сейчас, из семи добравшихся до суши «ползунов», в прибрежной грязи безнадежно застряли два. И кстати, никак нельзя угадать, совсем это плохо, либо все-таки не очень? Боевое применение могущих ползать по суше лодок проводилось впервые в истории.

Хотя, если бы кто-то достаточно ученый пронаблюдал, как тяжело тянет свое брюхо по берегу подводная лодка типа «ползун», ему в голову неминуемо бы ворвалась аналогия. Именно так, по предположению науки, когда-то заселялась суша. Причем каждый раз по новой, с синхронностью миллиард или более циклов. То есть, после каждого Звездного Перехода – снова с чистого листа. И может действительно, как предполагают некоторые академики с орденами, не всегда заселение начиналось с растений? Ведь в самом-то деле, те совершенно не умеют передвигаться. Не легче ли предположить, что первыми были именно, в чем-то походящие на «ползунов», большущие монстры? Конечно, у них не имелось гусениц, даже используя тренажи Звездных Переходов мать-природа все же не умудрилась совершить столь выдающийся скачок. Так что, двигались они на ластах, весьма возможно с непривычки стирая их в кровь. Позже этой кровью, удобрившей землю, воспользовались занесенные на брюхе тех же гигантов растения, в смысле их корешки, или там вершки.

Сейчас неумолимость исторического катка снова готовилась полить этот берег кровью. Ясное дело, уже не каких-то ластоногих, а куда более приспособленных к захвату и агрессии существ.