Читать книгу - "Наследие Дерини - Кэтрин Куртц"

— Так вы предполагаете, что король все это придумал, чтобы избегнуть неприятного, но необходимого лечения? — переспросил Хьюберт.

Ронделл склонил голову.

— Так решил ваш брат, ваша милость. Он также пришел в ярость из-за того, что король осмелился угрожать им с лордом Раном. Когда состояние короля еще более ухудшилось, лорд Манфред решил прибегнуть к кровопусканию, как и советовал брат Полидор. Официальная версия — и ее подтвердит то состояние, в котором вы найдете тело — это что королю пришлось ампутировать руку, и он не перенес операцию.

— А какова же подлинная история? — прошептал Таммарон, внезапно побледнев.

Ронделл сглотнул и лишь с огромным трудом выдавил:

— Если позже вы предъявите мне какие-то обвинения, я буду отрицать, что когда-либо говорил вам об этом. У короля горячка усилилась настолько, что начались конвульсии, и нам пришлось прервать путешествие. Брат Полидор вновь начал настаивать на том, чтобы отворить ему кровь, и на сей раз лорд Манфред это дозволил.

— А король согласился с подобным лечением? — резко перебил его Хьюберт.

— Это было ради его собственного блага…

— Он согласился? — повторил Хьюберт. — Я скажу точнее, применяли ли вы силу?

Ронделл уставился взглядом на свои сцепленные руки.

— Это понадобилось только в первый раз, — пробормотал он. — Его держали Custodes.

— Ясно. — Хьюберт не мигая уставился на рыцаря, затем покосился на бледного, как мел, Секорима и вновь вернулся к Ронделлу.

— Отец Секорим является священником Ordo Custodum Fidei, сэр Ронделл. Знаете ли вы, что Custodes именуют «минуцией»?

Ронделл сглотнул.

— Да, ваша милость.

— Тогда вы должны сознавать также, что это особая форма кровопускания, которая служит для физического и духовного исцеления человека. Порой в совершенно особых случаях минуция используется также взамен coup-de-grace, не так ли, Ричард? Прошу тебя, поведай сэру Ронделлу, как это произошло с твоим отцом.

Ричард испуганно заморгал.

— Лорд Ран с лекарям Custodes вскрыли ему вены, — прошептал он.

— Ронделл, это именно то, что вы сделали с королем? — спросил его Хьюберт.

— Речь не шла о coup-de-grace, — выдавил Ронделл в ответ. — Они просто хотели выпустить дурные гуморы, ставшие причиной лихорадки.

— И сколько же раз королю отворяли кровь, — настаивал Хьюберт. — Тебе это известно?

— Я присутствовал только при первом кровопускании, ваша милость.

— Сколько раз?

— Че-четыре, по моему.

— И за какой период времени, — уже мягче поинтересовался Хьюберт.

— В течение дня.

— Понимаю. И после того как он, наконец, скончался от столь заботливого ухода, ему пришлось отрезать руку, чтобы сделать все ваши объяснения более приемлемыми?

— Он очень ослаб, — выпалил Ронделл. — Если бы даже ему не пустили кровь, он бы все равно, скорее всего, не выжил. Теперь это не имеет никакого значения.

— Имеет, если правда все то, что он говорил о приложении к завещанию, — рявкнул Хьюберт. — А мой дражайший брат решил поставить на то, что король солгал. Боже правый, Манфред, каким же ты всегда был ослом!

— Ваша милость, мы не могли потерпеть от короля сопротивления! — возразил Ронделл. — Какая разница, наступила ли потеря крови до того, как ему отняли руку, или после. Все равно, теперь будет новое регентство.

— Будем лишь молиться Господу, чтобы оно не оказалось куда более новым, чем все мы рассчитывали, — пробормотал Таммарон. — Но почему Ран не попытался остановить все это безумие, он ведь наверняка понимал, что задумал Манфред. Из его предыдущего письма я понял, что он убежден в существовании кодицилла.

Ронделл издал глубокий вздох.

— Они, э-э, они сильно поспорили по этому поводу, милорд. И после того как лекарь Custodes начал настаивать на том, чтобы отворить королю кровь, и лорд Манфред, наконец, согласился, то пришлось… подвергнуть лорда Рана воздействию мераши, пока приказ лорда Манфреда приводили в исполнение. По-моему, позже, он сам признал, что Манфред поступил совершенно правильно.

— Нам остается ради нашего же собственного блага надеяться, что так оно и есть, — промолвил Хьюберт, сложив перед собой руки и большими пальцами постукивая по губам. — Разумеется, в данном случае лично я предпочел бы, чтобы событиям предоставили идти своим чередом, но что сделано, то сделано. Многим ли людям известны все подробности этой истории?

Ронделл нервно окинул взглядом стол.

— Если не считать здесь присутствующих — то это лорд Манфред и Ран, сэр Катан и сэр Фульк. Все прочие были Custodes, монахи и миряне, включая брата Полидора, лекаря, который производил лечение, и военного лекаря Стевануса, который отказался в этом участвовать. Все те, кого мы сочли слабыми звеньями, были вовремя устранены.

— А где мой сын? — ровным голосом спросил Таммарон.

— О, с ним все в порядке, милорд, не бойтесь, — заверил его Ронделл. — Его на следующее утро под охраной отослали в Кассан. Лорд Манфред надеется, что вы сумеете внушить ему, дабы он держал язык за зубами. Военного лекаря Стевануса и тех из Custodes, кому, мы сочли, нельзя доверять, были отосланы в Рамосское аббатство Custodes, и, полагаю, оттуда они живыми не выйдут. Учитывая то, что лорд Катан еще может нам пригодиться ради королевы, он путешествует вместе с похоронным кортежем, под действием успокоительных снадобий, также значительно ослабленный кровопусканием. Думаю, он вполне имел возможность убедиться о том, какая судьба его постигнет, если он не проявит послушание. Надеюсь, вы одобряете принятые нами меры предосторожности, ваша милость?.. милорды?

Хьюберт медленно кивнул, стараясь приспособиться к новой ситуации, которая создалась по вине его брата, слишком поспешного в своих решениях.

— Да, мы удовлетворены, — произнес он негромко. — Если никакого приложения к завещанию не существует, то Манфред, вероятно, сделал именно то, что надлежало сделать еще некоторое время назад. Думаю, что та версия случившегося, которую мы предложим окружающим, их вполне удовлетворит. — Он покосился на Секорима, который был последним из присоединившихся к заговору. — Вы с этим справитесь, Секорим? Если нет, скажите сразу, и я отошлю вас в какое-нибудь дальнее аббатство, где вы сможете в мире и покое прожить до конца дней своих… если только сами останетесь спокойны.

Разумеется, это было ложью чистой воды, поскольку он приказал бы убить Секорима на месте, если бы тот хоть на мгновение заколебался. Но у аббата Custodes, хотя он явно был потрясен услышанным, даже ресницы не дрогнули, когда он с серьезным видом кивнул.

— Ваша милость, я принес вам обет повиновения, — прошептал он. — Меня очень опечалила весть о безвременной кончине короля, но я убежден, что о нем заботились наилучшим образом.