Читать книгу - "Железный Совет - Чайна Мьевилль"

Но сил у восставших было недостаточно. Отстреливаясь от нападающих из поезда, милиция постепенно занимала Петушиный гребень. На востоке черный шип Парламента пронзал горизонт; оттуда, с вершины темного острова-дома, следили за этой и другими битвами — за воздушным налетом на доки Паутинного дерева, за прорывом к Ручейной стороне шаннов на двуногих скакунах, за сражением лояльных властям переделанных с коллективистами Эховой трясины, называвшими их предателями.

— Пора.

Приказ долетел со стороны секции Речная шкура: ее штаб располагался под эстакадой станции «Селитра». Френглер, выдающийся стратег, прошедший милицейскую выучку и вставший на сторону Коллектива, кричал:

— Решайте, мать вашу, хотите вы победить или нет! Времени нет, пора. Взрывайте мосты!

Мостов, которые напрямую соединяли владения Парламента и Коллектива, осталось немного, и повстанцы не могли отдать их милиции. Коллективисты-водяные, сторожившие входы в канализацию под поверхностью Вара, выслали подводных саперов.

Никому не нравилось то, что им предстояло сделать. Никто не хотел разрушать дорогие для всех старые мосты. Но они чувствовали, что иного выхода нет.

Ощупью они поплыли в мутной воде туда, где из ила поднимались опоры, и стали шарить в поисках зарядов, но ничего не нашли. В тревоге они вцепились друг в друга и залаяли на своем подводном языке, но тут из темной воды появились силуэты врагов.

— Предательство! — раздался чей-то крик, и на саперов обрушились милиционеры-водяные, шаманы верхом на вертящихся островках чистой воды, ундинах, которые схватили и удерживали повстанцев.

Кое-кому удалось сбежать, и они сообщили:

— Мы не можем взорвать этот чертов мост.

Оставался Отвесный мост. Но хотя на этот раз водяные действовали осторожно и избежали засады, заряда опять не оказалось на месте. Одни боги знали, когда его нашли и удалили. Планы Коллектива каленым железом выжечь милицию на своей территории потерпели крах.

— У Мандрагорового моста и в Холмах нас ждет то же самое. Они нашли вход.

Милиция приближалась. Коллективисты встречали ее заградительным огнем пушек, смертоносным колдовством и минами-ловушками: несколько улиц превратились в пустыню, от домов остались лишь обломки стен, бессмысленно таращившиеся выбитыми окнами. Милиционерам потребовался не один час, чтобы пробраться через руины, но они продолжали наступать. Мост Петушиный гребень снова был в руках Парламента.

Отступая, коллективисты строили новые баррикады. Из обломков разбомбленных домов соорудили основание, а сверху наваливали все, что попадалось: фабричный шлак, шпалы, мебель, древесные пни из Собек-Круса. При этом несколькими улицами к западу от Скамейной площади пришлось пожертвовать, чтобы сосредоточиться на главных магистралях. Защитникам южного берега послали сообщение, чтобы те готовились к прорыву, если вдруг милиционеры, перейдя мост, решат повернуть на восток.

Но те не повернули. Войска перешли реку, остановились на площади и стали врываться в дома — один из них только что покинули коллективисты, чье имущество милиционеры начали осквернять, мочась на гелиотипы и выбрасывая их в окна.

В Грисском меандре повстанцы выгребли из сточных канав десятилетиями копившийся там мусор и заблокировали им Отвесный мост. Худую сторону обстреливали, поредевшее население и немногочисленные отряды коллективистов, оставленные защищать район, спешно прятали оружие. Сама по себе Худая сторона никого не интересовала, но из нее открывался прямой путь в Эховую трясину и Паутинное дерево, а на противоположной стороне реки — в Собачье болото, сердце Коллектива. И поэтому за Худую сторону пришлось сражаться.

В северо-западной части города, куда не могли пробраться коллективисты из Собачьего болота, их братья по оружию попали в беду. Что-то готовилось в Варе и пойме Ржавчины — наверное, атака на Дымную излучину. А там машиностроительное производство и организованные рабочие, и если Дымная излучина сломается, то этой части Коллектива конец.

В Шумных холмах все было просто.

— Мы раздавим эту банду педерастов, извращенцев и художников раньше, чем вы успеете почесать зад, — заявил один захваченный в плен командир милиции, и его надменное хвастовство скоро оправдалось.

Холмы долго не продержались: иного нельзя было ожидать от батальонов нувистов и балетных танцовщиков да печально знаменитой Смазливой Бригады — гренадеров и Мушкетеров из мужчин-проституток в платьях, с вызывающим макияжем, отдававших команды на жаргоне извращенцев. Встретили их с омерзением; потом стали терпеть, так как они дрались, как черти; потом отчаянно полюбили. Никто не желал их поражения, но оно было неизбежным.

Милиционеры взяли мост Петушиный гребень, опрокинув Стрелков из Оранжереи, и расположились на южном берегу Вара. Они готовы были но первому знаку ринуться в глубь Собачьего болота, оплота Коллектива. Всем коллективистам казалось — хотя ни один из них не осмеливался облечь свое чувство в слова, — что это начало конца.

Такие настроения царили в расколотом войной городе, когда в него вошел отряд Иуды и Каттера.