Читать книгу - "Пересмешник - Алексей Юрьевич Пехов"

Направляясь к трамвайной остановке, мы оказались на довольно оживленной улице Небес, кардинально отличающейся от той, что была в Темном уголке. Мимо нас прошли две прилично одетых чэры с зонтами, хотя ни дождя, ни, тем более, яркого солнца над Рапгаром не было.

Я поприветствовал их, сняв шляпу, они вежливо кивнули и ожгли Бэсс презрительными и в то же время ошеломленными взглядами.

Девушка рассмеялась:

— Курицы не могут понять, что связывает такого чэра, как ты, с какой-то уличной девкой.

— Ты не выглядишь уличной девкой.

— Для тебя. Но не для дам из высшего света. Посмотри на меня. Прическа сделана не по правилам, никто из них не осмелится собрать волосы в два хвоста. А одежда? Моя юбка слишком вызывающа, потому что короче установленной нормы почти на две ладони. «У истинной леди не должно быть видно щиколоток», — язвительно процитировала она кого-то.

— Тебя это беспокоит?

— Меня?! Ну уж нет! Иначе бы я соответствовала нормам общества, которое никогда не пустит меня даже на порог. Носить в повседневной жизни этот ужасный корсаж, быть скованной им, словно сотней правил и законов? Бр-р-р! Я привыкла быть пластичной, подвижной и легкой. Мне далеко до консерватизма, порой встречающегося в вашей кастовой системе, Тиль. Рыжая Бэсс предпочитает свободу. Вот как эта кошка.

Уже почти минуту рядом с нами, не приближаясь, но и не удаляясь, бежала тощая серая кошка с ясными, чуть зеленоватыми глазами.

— Она настоящая женщина нашего времени, — улыбнулась девушка, и я пожалел, что не вижу ее глаз за темными стеклами очков. — Свободна от условностей, правил и мужчин.

Девушка оглянулась, смотря вслед удаляющимся дамам:

— Знаешь, я, наверное, не права, но жалею их. Они потеряли легкость жизни. Нет. Не из-за корсажей, длинных юбок и сложных причесок. А из-за той дистанции, на которой им всегда приходится находиться от мужчин, сдерживая свое стремление быть настоящей женщиной.

Грохоча колесами, под песнь маленького народца, с удобством расположившегося на крыше, подполз массивный трамвай. Оказавшись внутри, мы расположились на втором этаже, и я спросил:

— В чем выражается твое стремление быть настоящей женщиной?

— Всего лишь оставаться самой собой, несмотря на ситуацию. Если любишь кого-то — люби и забудь об условностях, которые тебе пытаются навязать окружающие. Считаешь кого-то врагом? Борись с ним в открытую! Эти вечно каменно-вежливые лица, не меняющиеся никогда и ни за что, даже в постели, даже во сне, навевают лишь смертную скуку и жалость. Мы запираем разум и эмоции и, поверь, не всегда это хорошо.

У нее были свои мысли на любой счет. Возможно, спорные, но всегда интересные. Мы проболтали с Бэсс всю дорогу, и низшая, которая внезапно и к моему удивлению стала моим другом, на время заставила меня забыть о тех горестях и проблемах, что преследовали меня несколько последних недель.

Когда трамвай уже подъезжал к нашей остановке в Олле, мы заговорили о танцах.

— Даже здесь натыкаешься на множество правил, Тиль. Жестких условностей, которые сжали нас в крепкие тиски. Танцы разучиваются с самого детства. Одни и те же движения, повторяемые до бесконечности, одно и то же расстояние между партнерами. Мужчина не смеет прикоснуться к женщине, хотя хочет этого. Женщина не может обнять мужчину, хоть и мечтает об этом. Танцоры почти не смотрят друг другу в глаза, почти не касаются друг друга. Танцевать без перчаток — это уже вызов обществу и потеря репутации.

— Ну, многие считают, что свои эмоции можно выражать и другими способами.

Она фыркнула:

— Просто эти многие боятся уравнять женщину в правах с собой. Дать ей волю мыслить, ощущать и быть ответственной за свою собственную судьбу. Вести в танце наравне с мужчиной. Поверь, мы это умеем делать не хуже вас.

Я улыбнулся, соглашаясь, и поддел ее:

— Что думает Данте обо всем этом?

— Смеется. Но чаще говорит, что я права. Рапгар похож на древнее чудовище. Неповоротливое и с трудом принимающее все новое. Уже полгода, как в Жвилья появились эти новомодные танцы — лисий танец и быстрый шаг,[37] но у нас они до сих пор считаются верхом неприличия за нарушение дистанции между мужчиной и женщиной. Максимум, что считается приличным, так это вальс, да и то столь консервативный, что хочется умереть.

— Любишь танцевать?

— Говорят, моя мать неплохо танцует. Наверное, мне передалось это от нее. Наша остановка?

— Да.

Мы вышли из трамвая и пешком прошли квартал до моего дома. Я с удивлением посмотрел на большую карету, запряженную четверткой лошадей, стоявшую у дороги, напротив особняка.

— Ждешь гостей? — поинтересовалась Бэсс.

— Нет.

Крючконосый профиль чэры эр’Тавии виднелся в окне дома напротив. Старуха, в отличие от меня, точно знала, кто приехал.

Дверь распахнул взволнованный Бласетт:

— Чэр. К вам люди от… Князя.

— Надеюсь, они не скучают? — я остался безучастен к новости.

— Они пьют чай.

— Чэра Алисия?

— Я рекомендовал ей не покидать своей комнаты, пока чужие в доме.

— Великолепно. Бэсс…

— Подожду в библиотеке, — она поняла все без лишних слов и, шурша юбкой, скрылась.

— В чем дело? — заволновался Стэфан, да так, что сразу охрип. — Что им нужно?

Анхель предложила вышвырнуть незваных гостей, но я успокоил амнисов, попросив не паниковать раньше времени.

Два господина, лишь один из которых был человеком, дожидались в гостиной. Они встали, приветствуя меня, и черноглазый лучэр сказал:

— Чэр эр’Картиа, нам поручено передать вам письмо.

Он протянул узкий, чуть желтоватый конверт. На печати был изображен герб правящей династии — цапля в корявом многоугольнике. Я достал Анхель, уже принявшую форму ножа для бумаг, вскрыл конверт, развернул дорогую бумагу и прочитал всего лишь три строки:

«Любезный чэр эр’Картиа,

Жду вас сегодня.

Князь».

Вот и все. Ни объяснения причин, ни вопросов удобно ли мне это. Князь ждет, а когда такое происходит, ему не принято отказывать.

— Вам требуется время, чтобы собраться? — спросил чэр, имени которого я так и не узнал.

— Нет. Не будем задерживать Владыку.

В княжеском дворце, расположенном в восточной части Небес, я бывал несколько раз на ежегодных балах, устраиваемых для уважаемых жителей Рапгара и высокородных чэров. Но в этой части дворца я никогда не был. Центральное здание, так напоминающее огромную еловую шишку, осталось позади, мы вошли в северное крыло, где я пережил обычную процедуру проверки, сдал амнисов и получил в награду за это браслет, блокирующий мой Облик и Атрибут.

Череда коридоров и залов в другое время могла бы поразить меня своим великолепием. Это была старая