Читать книгу - "Солнечный свет - Робин Маккинли"

– И все таки, где именно?

– На юго-западной стороне.

– Рядом с Не-Городом.

– Не то чтобы совсем рядом.

Богиня это проглотила, может быть потому, что это было правдой. Но потом она перешла к событиям сегодняшнего вечера. Кону было очень жаль, но это он тоже очень плохо помнил. Он думает, что, наверное, это вампирские чары затуманили его сознание.

Но он должен хоть что-то помнить!

Он помнит, как стоял перед дверью своего дома, вдыхал армат осеннего воздуха и смотрел на закат.

Он должен помнить еще что-то.

Кон, казалось, задумался. У него это хорошо получилось, даже совсем не наигранно. Как и его голос: не загадочный вампирский, а сдержанный мужской. Он мог бы сделать блестящую карьеру в театре, если бы, конечно, не пришлось играть днем.

Он помнит большое изумление, и страх, и боль, и… кровь. Он виновато коснулся своих слипшихся от крови волос. И взрывы. И тот момент, когда он увидел рядом мисс Сэддон среди всей этой суматохи. Он не припоминает там никаких других людей, но он мог их и не увидеть. Как и мисс Сэддон, он пытался найти выход. Естественно.

Говоря это, Кон даже зажмурил глаза. Мне хотелось попросить его не переиграть.

– Естественно, – сухо согласилась Богиня. – Мистер Коннор, мне кажется, вы описываете эту так называемую суматоху слишком спокойно.

Кон развел руками и слабо улыбнулся. Он улыбнулся. На самом деле.

– Теперь все кончено, – сказал он, – что же вы от меня хотите?

– Я хочу от вас, чтобы вы говорили правду! – крикнула она.

Я подпрыгнула на стуле. Я не смотрела на нее. Я смотрела на Кона и на оконную штору. Многого не разглядишь: штора задернута, стекло, вероятно, затемнено, и офис притом был освещен ярким светом ламп. Но я была точно уверена, что уголки окна были светлее, чем в тот момент, когда мы вошли.

Я посмотрела на Богиню. Я пыталась сосредоточиться на тенях, лежащих на ее лице, но я слишком устала, а тени были слишком темными. Я ничего не могла за ними разглядеть, кроме других теней. Голова болела.

Но я видела ее глаза. И то, что я видела, мне не нравилось. Она не могла догадаться, верно? Не могла.

Какие сведения хранились там, в секретном архиве ООД? О вампирах? О союзах вампиров и людей?

Будь начеку, Светлячок. Береги спину!

Почему она под меня копала? Что в моем деле привлекло ее внимание? Что-то настолько важное, чтобы начать копать глубже?

Что-то у нее на меня было, что-то, подхваченное во время чтения мыслей в ту ночь, когда мы встретились?

А сейчас она меня читает? Голова болела так сильно, что я не могла точно сказать, была ли причиной ее чертова божественная аура или просто мое состояние. Пыталась ли она прочесть Кона? Если пыталась… нет, минуточку, тогда бы он уже был проткнут колом и обезглавлен… ну ладно, если она пыталась, а он заблокировал, – что это должно было ей сказать? Отличается ли блок, поставленный вампиром – на вкус там или на запах – от блока, поставленного человеком?

Но умение блокировать чтение мыслей было уже само по себе подозрительно. Обычному человеку это не под силу. А значит, тот, кто на это способен, не является обычным человеком. И если ты что-то узнаешь, то ты это знаешь, даже если знание получено незаконным путем. Например, с помощью несанкционированного телепатического сканирования.

Сейчас действительно стоило быть начеку, последить за спиной, но только не за моей. А за спиной Кона. Равно как за его передом и всеми другими сторонами.

Я всматривалась в окно. В нижнем углу была крошечная дырочка в шторе. И я была уверена, что через нее проходил свет.

Богиня сидела спиной к окну. У нее был громадный неуклюжий стол – а как же! – у окна, но комната была большая, полно места для ее любимчиков и для Пата, не говоря уже о нас с Коном. Стол пустовал. Даже компьютерный терминал был сейчас спрятан в стенном шкафу; я это поняла, потому что один из ее вассалов устроился возле этого шкафчика. Терминал был немаленьким: казалось, если открыть все дверцы, то он займет стену целиком. Хорошо, что я не технарь. Если бы я и в этом разбиралась, то сейчас бы волновалась еще больше.

В комнате нас было пятнадцать. Когда мы вошли, там было только три лизоблюда. Но когда стало понятно, что от Пата избавиться не выйдет, один из них подсел к терминалу, и в комнату вошли еще четверо, чуть ли не строевым шагом. Должно быть, Богиня держала их поблизости от кабинета в качестве живой силы, на случай, если ситуация выйдет из-под контроля. Может быть, она выбирала людей, тоже готовых ночевать в ящиках стола, что очень удобно, когда они срочно нужны.

Мы смотрели друг другу в глаза через стол, мы и они. Мы с Коном сидели на стульях, всего футах в шести от них. За каждым из наших стульев сидела пара ребят Пата, продолжающего настаивать на том, что мы должны находиться под его охраной. Сам он сидел, прислонившись спиной к стене у нас за спиной, скорее все-таки напротив Кона – я видела его боковым зрением, даже не поворачивая головы. Время от времени попискивала его рация, иногда он даже что-то туда бормотал. Один раз я видела, как он резко поднял голову и посмотрел на нас с Коном – после особенно настойчивого писка рации. Может быть, его оперативники сообщали о том, что им удалось обнаружить среди руин Не-Города. Видеть Пата с рацией было непривычно. В «Чарли» он никогда с ней не приходил. И когда я приходила в его кабинет в этом же здании, рации при нем не было. И даже когда мы ехали от озера – тоже. С рацией он выглядел несколько более угрожающе. Больше походил на рядового агента ООД, огромного национального агентства, призванного защищать людей от Другой угрозы, которое втянуло меня в одну из своих мелких операций.

Но даже с рацией Пат был далеко не таким угрожающим, как вампиры.

Или как Богиня.

У нескольких лизоблюдов тоже попискивали устройства связи. Я видела, как они встревоженно переглядываются. А может, они всегда выглядели встревоженно. Лизоблюд Богини – тяжелая работа, даже если у тебя есть все задатки.

Богиня выхаживала взад-вперед за своим столом, иногда опираясь на него, иногда выходя, чтобы присесть на край и уставиться на нас. Всех остальных она игнорировала.

Кажется, она тоже разок бросила взгляд на окно. Конечно, если она отдернет штору, я могу броситься к Кону и взять за руку, но это «убьет сразу двух зайцев»: станет понятно, кто такой Кон – и на что я способна.

Воздух в комнате сжимал мою голову, словно тиски. Может быть, это все из-за Богини. Я посмотрела на свои руки. Мне казалось, я вижу крохотные черно-зеленые точки, бегущие по кистям, расползающиеся вверх по предплечьям, словно гангрена. И я не видела никаких признаков световой сети, хотя одеяло, в которое я завернулась, впитало большую часть крови. Только черный с зеленым. Инфекция смерти. Инфекция, которой я заразилась пять месяцев назад. Может быть, я погибла там, в штаб-квартире Бо, – может быть, в тот момент, когда открылась рана на моей груди, – просто я еще до конца этого не осознаю, и Кон, заставив меня – нет, предложив мне – попить своей крови, только отсрочил неминуемое. Крови нежити, кстати, не привыкать поддерживать в форме мертвое тело. Поэтому, если я сдамся, это не изменит ничего. Как только черно-зеленые частицы доберутся до моего бьющегося сердца, я тут же стану едой для червей. Не совсем так. Если я сдамся, то сдам и Кона.