Читать книгу - "Янтарный телескоп - Филип Пулман"

– Я тоже… – сказала она, и голос у нее дрогнул. – Если да, он тоже вряд ли будет из моего мира. Так мне кажется.

Они медленно брели дальше, к горизонту. У них было сколько угодно времени – все время, оставшееся у вселенной, принадлежало им.

Через некоторое время Лира сказала:

– Ты ведь сохранишь у себя нож, правда? И сможешь посетить мой мир?

– Конечно. Во всяком случае, я никогда бы не отдал его кому-то другому.

– Не смотри… – сказала она, не сбиваясь с шага. – Вон они, опять. Там, слева.

– Значит, все же пошли за нами, – обрадовано откликнулся Уилл.

– Тс-с!

– Я так и думал, что пойдут. Ладно, будем притворяться дальше: сделаем вид, что ищем их, и будем проверять все самые дурацкие места.

Теперь это превратилось в игру. Они нашли маленькое озеро и стали искать в грязи и камышах, громко уверяя друг друга, что их деймоны должны были принять вид лягушек, водяных жуков или слизняков; они отдирали кору давно упавшего веревочного дерева на опушке рощи, прикидываясь, будто ищут там своих деймонов в облике уховерток; Лира разыграла целое представление, заявив, что наступила на муравья, – жалела его, утверждала, что у него лицо Пана, и обвиняла в нежелании говорить с ней.

Но, улучив удобную минутку, она наклонилась к уху Уилла и серьезно сказала, понизив голос, чтобы их не услышали:

– Мы ведь должны были бросить их, как ты думаешь? У нас не было другого выхода?

– Да, ты права. Тебе пришлось труднее, чем мне, но нам обоим больше ничего не оставалось. Потому что ты дала Роджеру обещание и должна была его сдержать.

– А тебе надо было еще раз поговорить с отцом…

– И мы должны были их всех выпустить.

– Да. И я так рада, что нам это удалось. Когда-нибудь Пан тоже порадуется – это будет, когда я сама умру… Теперь нам не грозит разлука. Так что мы правильно сделали.

Солнце забиралось все выше по небосводу и начинало припекать; от него хотелось спрятаться в тень. Ближе к полудню они очутились на склоне неподалеку от вершины холмистой гряды, а когда одолели подъем, Лира плюхнулась на траву и пробормотала:

– Ну, если мы скоро не найдем где-нибудь тени…

По другую сторону холма виднелась лощина, густо заросшая кустами; там наверняка был ручей. Они добрались по склону до начала лощины и увидели родник, бьющий из скалы среди папоротника и тростника.

Остудив в воде пылающие лица, они с благодарностью напились и зашагали вдоль ручья: он бежал вниз, время от времени разливаясь маленькими запрудами, преодолевая крошечные преграды из камней и постепенно становясь шире и полноводнее.

– Откуда она берется? – удивилась Лира. – Притоков вроде бы нигде не видно, а воды тут гораздо больше, чем было наверху.

Уилл, краешком глаза наблюдавший за тенями, заметил, как они скользнули по листьям папоротника и исчезли в кустах ниже по склону. Он молча кивнул.

– Просто течет медленней, – пояснил он. – Родник бьет быстро, а здесь вода скапливается в запрудах… Они там, – шепнул он, указывая на маленькую группу деревьев у подножия холма.

Сердце у Лиры забилось так сильно, что она чувствовала, как пульсирует жилка на горле. Прежде чем отправиться по берегу дальше, они с Уиллом переглянулись – в глазах у обоих застыло до странности серьезное, сосредоточенное выражение. Кусты и трава здесь росли гуще, чем у вершины; ручей то и дело нырял в зеленые туннели и появлялся на открытых местах, играя солнечными бликами, чтобы тут же спрыгнуть с каменного порожка и вновь скрыться в зелени, так что им приходилось идти вдоль него, полагаясь скорее на слух, чем на зрение.

У основания холма он исчезал в маленькой рощице, среди деревьев с серебристой корой.

Отец Гомес наблюдал за Уиллом и Лирой с вершины холма. Идти за ними было нетрудно: хотя Мэри и считала открытую местность безопасной, даже там ничего не стоило спрятаться в траве или за отдельными купами веревочных и лаковых деревьев. Вначале дети часто озирались, боясь слежки, и он вынужден был держаться поодаль, но потом они настолько увлеклись беседой, что почти совсем забыли об осторожности.

Чего он никак не хотел, так это причинить вред мальчику. Одна мысль о том, что может пострадать невинный, приводила его в ужас. Чтобы не рисковать, необходимо было подобраться к ним поближе и тщательно прицелиться, а это можно было сделать только в лесу.

Медленно и осторожно двигался он по берегу ручья. Его деймон, жук с зеленой спинкой, летел впереди, ориентируясь по запаху: зрение у него было хуже, чем у священника, зато обоняние очень тонкое, и он отлично чуял, где прошли молодые люди. Время от времени он садился на стебелек травы и поджидал отца Гомеса, а потом снова пускался в полет; и, видя, как легко он улавливает запах, оставленный в воздухе их телами, отец Гомес невольно возблагодарил Бога за порученную ему миссию, ибо теперь стало яснее ясного, что эти двое готовятся впасть в смертный грех.

Впереди мелькнуло светлое пятно – это были русые волосы Лиры. Он ускорил шаг и снял с плеча винтовку. У нее был оптический прицел – не очень мощный, но прекрасно выверенный, так что через него цель выглядела в равной степени четкой и увеличенной. Да, он не ошибся: вот девочка остановилась и обернулась, и он подивился тому, что лицо человека, столь глубоко погрязшего в грехе, может сиять таким счастьем и надеждой.

Это удивление заставило его замешкаться, и момент был упущен: оба путника вошли в рощу и скрылись за деревьями. Что ж, далеко не уйдут. Пригнувшись, он тронулся дальше: в одной руке у него была винтовка, другой он помогал себе сохранить равновесие.

Теперь он был так близок к успеху, что впервые задумался о своем будущем после выполнения задания. Как принести царству небесному больше пользы – вернуться в Женеву или остаться проповедовать в этом мире? Первое, что следует сделать здесь, – это убедить четвероногих существ, у которых вроде бы имеются зачатки разума, что их обычай ездить на колесах мерзок и богопротивен, поскольку возник благодаря бесовскому наущению. Только искоренив его, они могут надеяться на спасение.

Он достиг подножия холма, где начинались деревья, и тихо положил винтовку на землю. Вглядываясь в серебристо-зеленовато-золотой сумрак, он приставил ладони к ушам: так можно было расслышать даже тихие голоса сквозь стрекот насекомых и журчание воды. Да, они здесь. Остановились.

Он наклонился, чтобы поднять винтовку…

И подавился криком, потому что кто-то схватил его деймона и потащил прочь.

Боль была невыносима. Но здесь никого нет! Где же деймон? Отец Гомес слышал, как он плачет, и заметался, ища его глазами.

– Спокойно, – раздался сверху чей-то голос, – не надо дергаться. Твой деймон у меня в руке.

– Но… где ты? Кто ты?

– Меня зовут Бальтамос, – сказал голос.