Читать книгу - "Дорога висельников - Наталья Резанова"

Все это порядком набило оскомину, и Сигвард предпочел бы выспаться, чем выслушивать эти беспредметные перебранки. Потому он ушел в комнату, нанятую Перегрином (очередной сарай, тюфяки с сенной трухой, сваленные на полу пожитки), но расположиться на отдых не успел – за своей сумкой вернулась Кружевница.

– Уезжаешь?

– Ага. – Она закинула опустевший тюк на плечо. – А Перегрин где? – И оглянулась, словно маг мог заползти под тюфяк.

– В зале сидит, пиво допивает.

– Может, оно и к лучшему. Я вообще попрощаться хотела. – Она произнесла это как-то слишком серьезно, и Сигвард насторожился.

– К чему церемонии? Скоро снова увидимся.

– А может, и не увидимся… полагаю, раз тебя здесь опознали, не судьба тебе в Открытых Землях оставаться.

На что она намекает? Что приглашение Воллера может быть ловушкой?

– Думаешь, прикончить меня хотят?

Ее брови изумленно приподнялись.

– Нет, что ты! На Дороге так не поступают с людьми… от которых может быть выгода. Тебя переправят в другую провинцию… или вообще за границу империи… вот. – Сайль опустила глаза. – Я и хотела сказать, пока успею… Знаешь, с тех пор, как я здесь живу, до меня никогда никому не было дела… не до того, чем я занимаюсь, а до меня… вообще-то и раньше никому не было, кроме отца, но отец и есть отец. Черт, я не о том собиралась… Ты не думай, я ничего просить не буду. Только рядом с тобой я поняла… что мне не стыдно и не тошно жить на этом свете. Я люблю тебя… все. – Она сделала шаг вперед, поцеловала его в губы, отступила и поспешно вышла, прежде чем он успел ее остановить.

Он, впрочем, и не пытался.

В его жизни это был не первый случай, когда женщины приходили к нему сами (полковые шлюхи не в счет), в том числе и невинные девицы. Но Сигвард очень рано научился понимать, когда его используют. На войне как на войне, это правило для всех. Разумеется, женщина или девица всегда предпочтет занять место в постели офицера и под его защитой, чем достаться солдатне. Сигвард находил такое поведение вполне естественным, и оно его устраивало. Но здесь было другое. Сайль ничего не боялась и не просила у него защиты.

Неужели этого достаточно, чтобы выбить человека из колеи?

Оказалось, что да.

Он стоял и тихо ругался, не думая о том, кого проклинает – себя, Сайль или дурацкое устройство Вселенной.

– Я был в Тримейне, – сказал Воллер.

Это прозвучало многозначительно и весьма не понравилось Сигварду. Правда, в последнее время он вообще был зол.

Как было договорено, расставшись с Перегрином, он направился в монастырь. Воллер опередил его всего лишь на день. При этом он как-то исхитрился по пути повстречаться с Бокехирном, не открывая ему своей принадлежности к Дороге, и кое-что выведал у него на предмет отношения к данной организации.

В монастыре кипели работы. Землетрясение, к счастью, почти не причинило ему вреда (рассыпался только старый птичник, который все равно собирались разобрать на топливо). Хотя бы эта напасть в череде злосчастий, постигших обитель, была смягчена, и монахи трудились с воодушевлением, несмотря на возраст и хворобы. Однако отец Джеремия вид имел угнетенный. На вопрос Сигварда об узниках махнул рукой и выразился не вполне благочестиво. Затем, правда, испросил прощения и у Господа, и у гостя за свою невоздержанность и пояснил, что беспокоят его отнюдь не узники (будь они неладны) и не состояние дел в монастыре (благослови Бог доброхотных даятелей). Он опасался, что с наплывом поселенцев с прежней спокойной и уединенной жизнью будет покончено, а обитель привлечет к себе излишнее внимание церковного начальства. Но, что бы ни случилось, добавил настоятель, он заранее покорен воле Божией и лишь надеется, что те, кто долгое время пользовался гостеприимством святой обители, сумеют разрешить трудности до того, как события примут необратимый характер.

Воллер, напротив, был полон энергии, при том что предшествующие месяцы отнюдь не сидел на месте, а успел побывать в столице, о чем и сообщил Сигварду.

– Там хоть землетрясения не было? – хмуро осведомился тот.

– Нет. Да и к чему? В столице и при дворе такие интриги плетутся, такие страсти кипят подспудно, что, ежели рванет, последствия будут похлеще, чем от землетрясения.

Это могло быть просто красивой метафорой. Но Сигвард почему-то в этом усомнился.

– Может, не будем ходить вокруг да около?

Воллер вздохнул. Вероятно, он предвидел подобное развитие беседы.

– Хорошо. У нас не принято называть имена влиятельных людей, которые как-то связаны с Дорогой, но одного вы и сами знаете…

– …поскольку это он направил меня сюда.

– Да. Вы послали ему письмо. Это также не совсем согласуется с нашими правилами, но оказалось нам полезно. А вам, наверное, любопытно получить вести из Тримейна.

Письмо было запечатано, но Сигвард был убежден, что Воллер знаком с содержанием, и сломал простую сургучную печать без колебаний. Подписи, разумеется, не было, почерк изменен, но в авторстве Сигвард не сомневался – не зря они столько лет общались.

«Не лишены интереса сведения об известном господине, поручении, каковое он, по его словам, исполнял в Открытых Землях, и в особенности о его женитьбе. Ибо в прошлом году, в разгар злополучного имущественного процесса, сей господин был арестован Святым Трибуналом. В чем состояло выдвинутое против него обвинение, в точности неизвестно… – Сигвард на миг прервался и задумался. Отто-Карл ни словом не обмолвился о своем аресте. И с чего бы его вдруг взяли? Неужели мачеха решила нанести удар по родственничкам их же оружием? Или надеялись через кузена выйти на него, Сигварда? Хотя, возможно, дальше последует объяснение. – До суда, по всей вероятности, дело не дошло, во всяком случае, о нем ничего не было слышно. Хотя известно, что матушка арестованного вызывалась в Дом Трибунала для дачи показаний, а с началом зимы затворилась в монастыре Сестер Строгой Жизни, как утверждают злые языки – не вполне добровольно. Наш же герой беспрепятственно покинул стены Дома Трибунала и спустя короткое время был замечен в окружении канцлера Сакердотиса».

Сигвард снова отложил письмо.

– Значит, его выпустили из тюрьмы.

– Ну, в настоящей тюрьме Трибунала он наверняка не был. Так, предварительное заключение с задушевными беседами. И тем не менее…

– Генрих де Сальса проявил милосердие?

– Вы правы, на него это не похоже. Он очень расчетлив, – в голосе Воллера слышалось неподдельное уважение, – и не совершает необдуманных действий. Ваш друг считает, что генеральный судья Трибунала хотел запустить своего человека в окружение Сакердотиса. Но канцлер тоже не дурак, и кандидатуру приходилось подбирать с осторожностью, предварительно обработав и снабдив сведениями о слабостях Сакердотиса.

– То есть Ивелин работал в действительности не на канцлера, а на Трибунал?